Ольге Федоровне было то, что, «во-первых, великая княгиня Ольга Федоровна не была вполне образцовой супругой, а затем, во-вторых, главным образом потому, что она имела еврейский тип, ибо, как это известно в Бадене, она находилась в довольно близком родстве с одним из еврейских банкиров в Карлсруэ. Этот еврейский тип, а пожалуй, и еврейский характер, в значительной степени перешли и к некоторым из ее детей»199.
Не любил он и своего будущего зятя, великого князя Александра Михайловича, сына Михаила Николаевича и Ольги Федоровны. С. Ю. Витте упоминал, что у великого князя Александра Михайловича «не только внешний тип еврейский, но что он обладает, кроме того, вообще отрицательными сторонами еврейского характера… Он очень не любил этого великого князя»200. Он согласился на брак своей дочери Ксении Александровны с Александром Михайловичем, только видя искреннюю влюбленность дочери и желая ей счастья.
Для великого князя Александра Михайловича отношение к нему Александра III не было тайной. Александр Михайлович упоминал о своем примечательном диалоге с царем. Как-то во время одной из поездок Александр III в поезде обратил внимание на резиновую ванну великого князя. Молодой князь, демонстрируя свою ванную, вскользь заметил, что наконец-то хоть что-то у него понравилось императору.
Были и те, кого Александр III просто не переносил и не особенно скрывал это. Так, во время одной из бесед с С. Ю. Витте император поинтересовался, много ли в Биаррице отдыхает русских. Узнав, что там бывает князь Георгий Лейхтенбергский, он заметил: «Что же, принц моет свое поганое тело в волнах океана?»201
Тем не менее жизнь брала свое, и во второй половине XIX в. начала повально нарастать практика морганатических браков, заключаемых членами российской императорской фамилии. При этом в «Основных законах» империи четко прописывалось, что дети от этих браков «не могут сообщить. прав, принадлежащих членам императорской фамилии»202.
В 1820 г. великий князь Константин Павлович получил разрешение на морганатический брак с княжной Лович. Этот морганатический брак, первый в семье Романовых, создал прецедент, который начал периодически повторяться. Поэтому Александр I, с одной стороны, позволил брату жениться на любимой женщине, с другой стороны, урегулировал прецедент изменением юридических норм. Манифестом от 20 марта 1820 г. император Александр I внес дополнения в указ Павла I «Об императорской фамилии», связанный со вступлением членов императорской семьи в неравнородные браки: «Если какое лицо из императорской фамилии вступит в брачный союз с лицом, не имеющим собственного достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому царствующему или владетельному дому; в таком случае лицо императорской фамилии не может сообщить другому прав, принадлежащих членам императорской фамилии, и рождаемые от такого союза дети не имеют права на наследование престола»203.
Следующий прецедент отмечен в 1850-х гг., когда старшая дочь Николая I Мария
