влияли умиротворяюще на бурливую жизнь Европы.
В гостеприимных датских замках находили необходимые для дела мира связи и коронованные особы, даже не бывшие родственными датскому королю.
«Высокая политика», которая там проводилась, конечно, зачастую бывала бессильна в борьбе со злом войны, но все же была более действенна, чем в руках парламентов или современной Лиги наций, не внушающей уже более никому никаких иллюзий…
Дания, так же как и ее сестры Швеция и Норвегия, лежит в стороне от больших дорог к притягательным европейским центрам, и ее мало кто посещает из любопытных путешественников, в особенности русских.
Но мне очень понравились ее плоские, тихие острова с воздухом, в котором еще чувствовался мой милый север, понравился и ее народ, спокойный, приветливый, вежливый, а также и ее чрезвычайно радушная и до тонкости внимательная королевская семья.
Та наша давнишняя связь с варягами, которой мы обязаны многим, отчетливо напоминает о себе в этой скандинавской стране некоторыми названиями, историческими портретами, старинными песнями и даже иногда народным искусством.
Отпевание короля происходило в старинном соборе той же Роскильды64, о которой говорит и наше древнее «Слово о полку Игореве», а на украшениях выкопанного в Христиании из голубой глины знаменитого «корабля викингов» – современника нашего Рюрика – можно видеть тех же петушков и елочки, которые до сих пор вышивают на своих полотенцах и крестьянки наших северных губерний.
Погребение короля происходило в обычной торжественной обстановке, среди моря народа, со звуками труб и других инструментов во время богослужения. На него съехались представители всех европейских дворов, но почему-то прибытие германского императора тогда запоздало.
Его появления в соборе, видимо, ждали с большим напряжением, и я вспоминаю, как среди воцарившейся долгой тишины наконец у входа послышались звуки шпор и палаша, двери широко раскрылись, все присутствующие почтительно поднялись со своих мест, и в собор вошел с присущей ему медлительной небрежностью в своем кавалергардском мундире не германский император, а наш генерал князь Юсупов.
Всеобщее разочарование сказалось тем, что прибытие вскоре самого Вильгельма II прошло уже совсем незамеченным и без каких-либо знаков внимания.
Это желание выделить германского императора от остальных со стороны вообще неприязненно настроенной по отношению к Германии Дании меня тогда немало удивило65.
Одной присущей датчанам вежливостью к гостям или обычным среди людей в таких случаях напряженным любопытством его объяснить было нельзя. Видимо, в нем чувствовали инстинктивно уже давно то значение и те возможности, которые таким ураганом пронеслись по Европе через несколько лет.
Я видел императора Вильгельма и раньше, когда он приезжал к нам в Россию, встречался с ним за границей и потом. Эти встречи были кратки, редки, и только
