достигнуть нельзя; такое понимание, как и бесконечно многое другое, зависит исключительно от личности. Знание невесомых элементов возрастает с величиной задач. Доверие и вера в победу связывают вождей и войско»77. Николай Николаевич (младший) не отличался ни особой работоспособностью, ни волей или предвидением, но тем не менее он пользовался доверием солдат. Даже после Февральской революции он не потерял своей популярности. По приезде в Могилев 24 марта 1917 г. он был очень хорошо встречен войсками и населением, и это все происходило на фоне далеко не благоприятного отношения к членам императорской фамилии78.
Великий князь имел репутацию вспыльчивого человека, но за 13 месяцев в Ставке проявил это качество лишь раз в отношении заснувшего на дежурстве младшего офицера79. Слухи о его жесткости в отношении той части генералитета, которая не оправдала предвоенных надежд, не соответствовали действительности. На деле имели место единичные увольнения. Для сравнения, Ж. Жоффр, получив права главнокомандующего, в первые месяцы войны очистил французскую армию от балласта, уволив по служебному несоответствию двух командующих армиями, семерых командующих корпусами, 24 начальников дивизий, всего до 30 % всего высшего командного состава армии80. Масштабы этой меры, безусловно, были вызваны французской спецификой, слишком сильным влиянием общества на чинопроизводство перед войной, но ее положительные последствия вскоре дали о себе знать. Ничего подобного в русской армии сделано не было.
«Замена начальствующих лиц, – признавал Ю. Н. Данилов, – производилась и у нас, но едва ли не с излишней в некоторых случаях нерешительностью и снисходительностью»81. Может быть, это было связано и со свойствами характера главнокомандующего: «Великий князь был тверд в своих симпатиях и дружбе. Если кто, служа под его начальством или при нем, заслужил его доверие, обратил на себя его внимание, то великий князь уже оставался его защитником и покровителем навсегда. В этом отношении он был совершенно противоположен Государю… От «своих» он никогда не отворачивался и упорно защищал тогда, когда они оказывались недостойными защиты»82.
Твердость духа главнокомандующего также была несколько преувеличена. Он никогда не появлялся на линии огня, не был даже далее ставок главнокомандующих фронтами, в мелочах и в крупном оберегал свой покой и здоровье, даже на автомобиле никогда не ездил со скоростью, превышающей 25 верст в час, «при больших несчастьях он или впадал в панику, или бросался плыть по течению, как это не раз случалось во время войны и в начале революции»83. Справедливости ради необходимо отметить, что существует и другое объяснение поведения Николая Николаевича (младшего). А. Д. Бубнов считает, что великий князь не являлся представителям «общественности» и не посещал фронта для того, чтобы избежать подозрений императора и чтобы его не могли упрекнуть в том, что он намеренно ищет популярности84. Безусловно, это объяснение
