борьбе с врагом
Все сборы от концертов шлёт русский музыкант
С чужбины, на которой он сам себе не рад.
Душа его болит. В победу верит он.
Под Сталинградом враг надёжно окружён.
Усталый пианист снял с клавишей вуаль…
Но сердце не услышит отзывчивый рояль.
…На берегу Гудзона, от Родины вдали
В чужой земле изгнанника родные погребли.
Он так любил Россию и белую сирень…
Великий композитор Рахманинов Сергей.
***
В июне 41-го
Памяти моего деда
Дмитрия-воина
В стране гремит большая стройка
От Соловков до Колымы.
Зарока нет ни в чём, нисколько,
Ни от тюрьмы, ни от сумы.
А жизнь идёт, а не проходит.
И дед такой мой молодой.
Фабричный день им честно прожит.
И скоро будет выходной.
Возьмёт жену и дочек малых, –
В парк городской пойдут гулять,
Есть эскимо и тульский пряник
Водой с сиропом запивать.
Ещё не грянул «Марш славянки»,
Не полыхнула боль разлук…
А вдоль границы вражьи танки
Уже сползали к речке Буг.
И до войны совсем немного,
Каких-то пара мирных дней…
И дед пошёл в рубашке новой
Навстречу памяти моей.
***
На ледовой дороге жизни
По шаткому льду, по Ладоге белой
Полуторка мчит, уходя от обстрела.
Разбито стекло… Кружит сиверко снег,
И вжался в обломок руля человек.
А «мессер» свалился опять на крыло.
Водителю грудь и плечо обожгло.
Полуторку кинуло в резкий зигзаг, –
Но держит солдат руль в замёрзших руках.
Дымит радиатор… Пробиты борта.
Смертельною строчкой прошита верста.
За вешкой таится беда-полынья.
Браток, поднажми… Скоро будет земля.
Осталось немного… Темнеет вокруг.
А «мессер» заходит на чёрный свой круг.
Зенитки поймали в прицелах кресты.
«Люфтваффе» сорвался в торосные льды.
…На спущенных скатах на берег вползла
Устало полуторка и … замерла.
А помощь близка – люди машут, спешат.
И значит получит вновь хлеб Ленинград
* * *
Воины-ефремовцы
Памяти командарма М.Г. Ефремова
и воинов 33-й армии
Кровавый лёд уносит угрюмая Угра.
Шпырёвский лес пронзило надрывное: «Ура-а!..»
Враг в обороне дрогнул и даже отступил.
