будет нужна модель, скажу. Какой у тебя номер? Сейчас запишу… А, блин…
Она обшаривает карманы куртки и раздраженно вздыхает:
– Телефон забыла. Ты мне так скажи, у меня память хорошая.
– Ладно.
Я диктую номер, она кивает и тут же повторяет его без запинки.
– Короче, напишу тебе и потусим, – говорит она.
Мы доходим до главной дороги и прощаемся – ей дальше. Я отхожу на несколько шагов и слышу:
– Жень!
Оборачиваюсь, и она бросает мне яркую банку:
– На! Вдруг захочешь пить!
Я громко смеюсь, машу ей и прячу банку. Впервые за долгое-долгое время мне весело. Мне кажется, что ничего плохого со мной не случится, всё будет очень-очень классно!
Еще с порога я слышу, как ревет Любомир и как его успокаивает Алена. Подхожу к двери комнаты и смотрю, как она качает ребенка. Стою тихонько и слушаю, как она зовет его солнышком, зайчиком и куколкой. Я недавно узнала из «Игры престолов», как правильно называется брат по матери: единоутробный. Если по отцу, то единокровный. У моего единоутробного брата режутся зубы, поэтому он много плачет…
– Женя! – мне кажется, что в ее голосе слышится облегчение. – Ты мне не поможешь с ужином?
– Ну… ладно, – я неуверенно киваю, – только я же ничего такого не умею.
– Там ничего сложного не нужно делать! Бульон я сварила, мясо замариновано, его нужно просто пожарить на сковородке. И картошку почистить и сварить.
– Ладно.
Мне не трудно. Вид у нее замученный, если честно. Лишь бы не накосячить, а то Борис опять скривит рожу… Я достаю банку и рассматриваю ее. Это лимонад со вкусом сидра. Борис считает любую сладкую газировку вредной химозой – может, поэтому, когда я прячу банку за книжками у себя в комнате, чувствую глупое детское злорадство. Типа я сделала по-своему. Бред, конечно. Я иду готовить. Жарю мясо, варю картошку и время от времени поглядываю на телефон. Марго не пишет. Наверное, глупо думать, что она запомнила мой номер! Мне вообще никто не пишет. В группе класса мелькают какие-то мемы, я пролистываю их без всякого желания улыбнуться. Максимально тупые и скучные к тому же.
Приходит Борис, и мы садимся ужинать. Алене так и не удалось успокоить Любомира. Она усаживается за стол, держа его на коленях. Мелкий, обычно такой забавный, сейчас ноет, вертится, прячет лицо Алене под мышку. Я предлагаю взять его – вообще я так не делаю, но сейчас мне немного не по себе оттого, что она даже не может поесть, а Боречке пофиг. Но Любомир не хочет идти ко мне, так что Алена кое-как жует бутерброд.
Борис спокойно доедает бульон, отставляет тарелку в сторону и кладет себе мясо с картошкой.
– Хм, неплохое жаркое, – кивает он.
– Это Женя приготовила, – поясняет Алена.
– О, надо же. Женя стала заниматься домашними делами, это похвально.
Я замираю с куском во рту. Не знаю, как на это реагировать. Он как бы похвалил меня, но при этом дал понять, что я ничего не делаю. Я? Я ни разу ни в чем не отказала Алене. Я мою посуду, хожу в магазин. Окно это дурацкое согласилась помыть…
