98 штук и лег спать, надеясь вскоре узнать, куда же отправляются все умершие.
Утром родители будили меня изо всех сил, но я не просыпался. Меня всегда было нелегко поднять утром, но в этот раз я совсем ни на что не реагировал. Потом отец заметил, что я еле жив. Все запаниковали и отвезли меня в больницу. Мне сделали промывание желудка, надели кислородную маску и все такое, но я не просыпался. На третий день я начал медленно приходить в себя. Лежа в постели, я открыл глаза, и первое, что увидел, – это балки на потолке. Я сразу понял, где нахожусь. Я видел эти балки много раз, когда приходил к отцу на работу, в больницу железнодорожников. Вот он я – лежу на койке в отцовской больнице, и из меня торчат разные трубки. Ситуация меня сильно раздосадовала. Ведь я ввязался во все это, чтобы увидеть, куда люди отправляются после смерти, а в итоге смотрю на эти проклятые балки в больнице железнодорожников!
Это была отчаянная попытка что-то узнать о смерти, но я так ничего и не узнал. Единственное утешение – я понял, что выбрал неверный способ. Позже мне удалось отнять у друзей то, что я им отдал, и жизнь наладилась! Через много лет, когда я был молодым человеком в самом расцвете нахальства, на меня внезапно обрушилось переживание, которое изменило все мое восприятие жизни и смерти.
Однажды теплым сентябрьским днем я сидел один на камне в горах Чамунди. Мои глаза были открыты – даже не закрыты! – и вдруг что-то начало со мной происходить. Вдруг все, что я привык считать собой, распространилось повсюду. То, что было внутри, оказалось снаружи. Я не понимал, где я, а где – не я. Воздух, которым я дышал, камень, на котором сидел, – все стало мной. Происходящее было безумным, неописуемым. То, что было мной, стало таким огромным, что заняло все пространство. Мне показалось, что это продолжалось несколько минут, но, когда я очнулся, солнце уже село, вокруг была темнота. Я сидел с открытыми глазами, все полностью осознавал, но то, что я до этого переживания считал собой, исчезло. Начиная с восьми лет я не проронил ни одной слезы, а в тот момент обнаружил, что сижу на камне и слезы льются из глаз так, что промокла майка.
Я всегда был умиротворенным и счастливым, с этим никогда не было проблем. И вот я сижу здесь, ошарашенный каким-то неведомым мне блаженством. На часах – 7.30 вечера. Значит, в таком состоянии я провел четыре с половиной часа.
Я пошел домой. Переживание возвращалось снова и снова, оно участилось. Некоторое время происходила борьба между этим феноменальным опытом, который сопровождался шквалом воспоминаний, и моим суперострым интеллектом. Интеллект сопротивлялся, он не собирался сдаваться, но единственное, что он мог сказать, это «ты слетел с катушек». В свою очередь, переживание было таким восхитительным, что я не хотел от него отказываться. Оно было просто фантастическим, хотя часть меня воспринимала его как некое помешательство. То, что я чувствовал, казалось слишком прекрасным, чтобы быть правдой.
На меня обрушился столь мощный поток жизни, что вопросы о смерти даже не возникали.
