не обмолвились о том, что в камере не хватает человека. Ну и мы пока помалкивали. А потом Тамара попросилась на звонок. А когда вернулась, стала рассказывать:
– Говорила с мамой, Наташка ей уже отзвонилась… Сказала, что она теперь на домашнем аресте, здесь, в Москве, в квартире у друзей… А по поводу своих вещей, сумок сказала, что ей ничего не нужно – она их забирать не будет. Мол, делайте с ними, что хотите…
Ситуация немного прояснилась. Знающая Тамара стала рассуждать:
– Значит, она не на следственные действия поехала, а на суд по мере пресечения. Из СИЗО отпустить ее мог только суд. А следак, видимо, подал ходатайство о домашнем аресте…
Тамара рассказала, что Наташа, оказывается, очень сильно надеялась, что ей вот-вот изменят меру пресечения. Она бесконечно умоляла помочь ей с этим своего Ромаданова. Дать нужные показания. Начать сотрудничать со следствием. И наконец ее старый друг якобы заключил со следствием сделку, одним из условием которой был домашний арест Моториной. Тут и ее проблемы со здоровьем оказались очень кстати… Но то были слова Моториной и Тамарины догадки, а что там произошло на самом деле – не знал никто…
Мы начали разбирать нехитрые Наташкины пожитки. Вернее, Тамара – как официальная правопреемница. Вообще здесь широко практиковался обычай передачи вещей «по наследству». То есть именно тогда, когда человек покидал изолятор – уходил на свободу, или же отправлялся на этап – он оставлял свои вещи кому-нибудь, с кем находился в хороших отношениях. Потому что забирать тюремные вещи домой считалось плохой приметой. А на этап много вещей не потащишь – тяжело, да и не все разрешено. Поэтому всяческие пледы, полотенца, куртки, тазы могли за сизошную жизнь поменять десятки владельцев… И забирать себе это бэушное барахло не считалось зазорным. В тюрьме любая вещь ценилась на вес золота – будь то копеечный пластиковый футляр для зубной щетки, полотенце или же расческа… Все без исключения было ценным. И чем дольше человек находился в СИЗО, тем больше у него собиралось таких унаследованных вещей.
У Тамары за годы ее сидения накопилась куча барахла, в том числе и унаследованного, поэтому она забрала себе только Наташкину зимнюю куртку и спортивную сумку. Остальное раздала сокамерницам. Мне достались пушистое махровое полотенце и симпатичная голубая мыльница. Эту мыльницу я через пару лет тоже передала одной из сокамерниц и уверена, что и по сей день ею кто-то там пользуется…
Фаина забрала себе электронный измеритель сахара в крови. Его ценность была в том, что он показывал время – что для заключенного, лишенного часов, было настоящей находкой… Распределили между собой важные предметы гигиены: шампунь и зубную пасту, туалетную бумагу, прокладки, тампоны… Продукты Моториной пошли на общак. То есть их имел право брать каждый, кому они могли понадобиться.
Через пару дней Моторина прислала Тамаре электронное письмо, где она передавала всем привет и благодарила
