Мельцера была на грани закрытия, вот если бы удалось наладить производство этих волокон…
Ход его мыслей прервал тихий стук в дверь бюро.
– Пауль?
В душу закралось какое-то недоброе чувство. И с чего это вдруг отец постучал в дверь? Обычно он приходил в бюро сына в любое время без предупреждения, как ему заблагорассудится.
– Да, папа. Мне зайти к тебе?
– Нет-нет…
Дверь слегка дернулась, а потом распахнулась настежь, и Иоганн Мельцер вошел в кабинет. После перенесенного два года назад инсульта он сильно исхудал, стал седой как лунь, а его руки непрестанно дрожали. Уже целый год дела на фабрике шли совсем плохо, и это тоже не прибавляло здоровья. А ведь в начале войны фабрика процветала, выпуская хлопчатобумажные и шерстяные ткани для военных униформ. Предприятие имело такое большое значение, что его молодой директор Пауль Мельцер даже был освобожден от службы…
– Пауль, тут почта для тебя.
Мельцер протянул сыну письмо, положил его на чертеж, освещаемый настольной лампой, а затем на шаг отошел от стола. Пауль впился взглядом в строчку с адресом отправителя. Магистрат города Аугсбурга, муниципалитет. Что-то внутри него отчаянно не хотело верить в эту превратность судьбы. Почему именно сейчас, когда он так радовался, что Мари счастливо разрешилась от бремени. Сейчас, когда он строил такие радужные планы.
– Когда пришло? – спросил он и поднес письмо ближе к лампе, чтобы разобрать почтовый штемпель. Письмо никак не могло прийти сегодня, так как было только начало девятого, а почтальон обычно приходил на фабрику около девяти.
– Позавчера, – глухо ответил отец. – В суматохе последних дней я забыл отдать его тебе.
Едва Пауль взглянул в отрешенное лицо отца, как сразу усомнился в правдивости его слов, но ничего не сказал. Он взял серебряный нож для писем, аккуратно вскрыл конверт и достал оттуда письмо. Какой-то короткий момент он тешил себя надеждой, что это мог быть простой запрос из муниципалитета, касающийся занятых на фабрике рабочих. Он еще не успел открыть письмо, как ему бросилось в глаза словосочетание «призывной ордер», напечатанное жирным шрифтом. В нем коротко и ясно сообщалось, что в среду, девятого февраля, он должен явиться на военную подготовку. С его особым статусом директора текстильной фабрики было покончено. А то, что он два дня назад стал отцом и теперь должен был оставить свою молодую жену, никого не волновало.
В бюро повисло тягостное молчание: ни Пауль, ни отец не хотели комментировать это сообщение словами, принятыми в таких случаях.
Как бы то ни было, это было правильно и справедливо – каждый должен выполнить свой долг перед отечеством. Но может ли он с радостью отправиться защищать кайзера и Германию, оставив Мари одну с двумя детьми? С другой стороны, трусливо уклониться, в то время как другие клали свои жизни на алтарь отечества, было бы позорно.
– Завтра, –
