мылом. Однако мне не удавалось хорошо намылить ножовку, поэтому я обильно выдавил на нее шампунь. Затем я аккуратно почистил полотенцем рукоятку и каждый зубец. К счастью, бо́льшая часть жира сошла. Наконец-то я мог плотно держать ножовку. Приложив ее к боку Катори, я резким движением потянул ее на себя. Послышался надтреснутый звук. Я слегка удивился: его тело было тверже, чем у Каори, а резалось легче. Но я быстро догадался почему. Он ведь скончался раньше, поэтому и трупное окоченение было сильнее. К тому же у мужчин меньше подкожного жира.
И все же, когда ножовка вошла поглубже, из его тела тоже потекла жировая субстанция, заливая пол ванной из-под его спины. Рукоятка снова стала липкой и скользкой. Его тело было крупнее, чем у Каори, поэтому ножовка казалась еще меньше. Водить ею можно было лишь короткими неуклюжими движениями.
Пол стал совсем липким от трупного жира. Вставать мне приходилось крайне осторожно. После сегодняшних событий меня одолевала смертельная усталость. Сейчас споткнусь где-нибудь, расшибу себе голову или получу тяжелую травму – и все, занавес! Никто меня не спасет, и даже больницы нет. Умру одновременно с этим миром. Но настоящим счастьем стала бы мучительная смерть из-за травмы. Вот бы погибнуть по неосторожности до того, как придет зов с того света.
Как же я устал. Интересно, сколько часов я уже готовлю свой эксперимент? Руки совсем затекли и ничего не чувствовали. По моим ощущениям, Каори я распиливал больше часа, а на тело Катори ушло еще больше. Воздуха не хватало. Какое-то время я продолжал резать, но затем прервался и, задыхаясь, опустился на колени. Потом я снова взялся за ножовку, но уже вскоре мог едва дышать и решил передохнуть еще немного. Катившийся градом пот смешивался с жиром из тел Каори и Катори, мешая держать ножовку. От ритмичных движений она стала то и дело выпрыгивать из рук, застревая в теле Катори.
Пилю – отдыхаю, и так по новой… Постепенно интервал стал короче. Теперь хватало минуты, чтобы помутнело в глазах и я впал в полуобморочное состояние. Работая ножовкой, я рвано дышал. Когда до конца осталось сантиметров пять, сознание поплыло, и к горлу подкатил приступ тошноты. Но причиной тому было не изнеможение, а странная вонь. Ванную комнату наполнили запахи крови, гниющего жира и кислоты.
Было просто невыносимо. Я поднялся включить вытяжку в комнатке для переодевания. Тут я поскользнулся и с криком рухнул на пол, пребольно ударившись головой о порог ванной. Я выругался про себя. Знал ведь, что так и выйдет. Твердил себе, что надо быть осторожнее, а все равно упал. Думая, как же глупо все обернулось, я потерял сознание.
Сколько же я пролежал на полу? Резко придя в себя, я почувствовал озноб. Вырвался стон. Все ныло. Моя правая рука лежала под телом, а щека упиралась в угол порога. Во рту чувствовался отвратительный кислый привкус. Присмотревшись, я увидел лужицу собственной рвоты. Стенки желудка все еще сокращались, и я приготовился, что меня стошнит. Но пронесло. В животе неприятно урчало.
Я
