мне представляется прозрачный радиоприемник с лампочкой, которая загорается слабым светом, если владелец приемника выдвинул верную гипотезу.
– Как было бы удобно.
– Однако в обмен лишь на этот приемник гению придется пройти через семь кругов ада. У Эйнштейна он определенно был. Поэтому ему и нравился нидерландский ученый Бенедикт Спиноза[49]. В нем он видел единомышленника.
– Странная все-таки вещь человеческий мозг. Уязвимый, но такой жизнестойкий. Хрупким нервным клеткам головного мозга требуется постоянно расщеплять глюкозу, и даже пять минут без кислорода будут иметь катастрофические последствия для них.
– Они плохо умеют адаптироваться, поэтому единственный выход для них – добывать энергию, окисляя глюкозу.
– Да, без кислорода, глюкозы и, соответственно, энергии им конец. Но один друг рассказал мне, как отделил у мышонка голову от туловища, выдержал ее около часа в комнатной температуре, а затем пересадил на бедро взрослой мыши и соединил кровеносные сосуды. Голова мышонка укусила его за палец.
– Ничего себе! И его мозг не умер?
– Чтобы кусательный рефлекс сохранялся, должна быть жива хоть какая-то часть продолговатого мозга[50]. Значит, даже у поврежденного мозга некоторые участки весьма упрямы. Оказалось, чтобы полностью убить мышиный мозг, нужно вырезать его и оставить в покое на целых два с половиной часа!
– А зачем провели этот эксперимент? – поинтересовался я, вспомнив недавний случай на Темном холме[51]. Для меня это звучало как нечто жестокое и бессмысленное.
– Исследовали развитие черепа в отсутствие всех движений, включая жевательные, – пояснил Фуруи, кратко взглянув на меня.
– Так, значит, подобное можно выполнить и на человеке? – спросил я снова.
– Теоретически да. Здесь есть повод поразмыслить: раз такой эксперимент возможен, то, значит, смерть мозга обратима. Не исключено, что в будущем разработают аппараты механического поддержания жизни с компьютерным управлением, которые позволят сохранять мозг живым вне тела. Вполне возможно, медики сосредоточатся именно на этом направлении. Вот мы и подошли к вопросу, можно ли ставить знак равенства между смертью мозга и смертью в целом. Раз медицина призвана спасать человеческую жизнь, то врачи будущего, возможно, будут думать, как спасти один только мозг.
– Но это ведь значит, что голова человека будет отрезана от спинного мозга? – ответил Митараи.
Мое воображение нарисовало стеклянный цилиндрический сосуд, внутренний диаметр которого вмещал только голову. А наверху цилиндра одиноко лежала свежесрубленная человеческая голова. Эта картина точь-в-точь напоминала выращивание луковицы гиацинта в воде. Голова покоилась на сосуде, поддерживаемая металлическими опорами по бокам. Срез шеи был погружен в медицинскую жидкость вроде физраствора. Со дна непрерывно поднимались бурлящие пузыри. Словно корни луковицы, бесчисленные провода внизу шеи были подключены
Бенедикт (Барух) Спиноза (1632–1677) известен прежде всего как философ; занимался в т. ч. вопросами фундаментального устройства природы.
Продолговатый мозг – нижний отдел головного мозга в месте его соединения со спинным.
См. роман С. Симады «Дерево-людоед с Темного холма».
