на последствия, я начала бить Марка в грудь, бросая оскорбления одно за другим. Но в следующее мгновение оказалась прижата к стене. Он сцепил мои руки над головой, приблизился к моему лицу, наклонив голову так, что мы соприкоснулись лбами.
– Боже, ну почему ты такая упрямая? Разве я обвинил тебя во лжи? Просто сказал, что ты принимаешь за любовь то, что ею не является.
– Но это не так. Я знаю, что я чувствую. Почему не хочешь просто мне поверить?
Возможно, то, что я тогда смотрела на него с искренней мольбой в глазах, наконец, возымело успех, и в броне, столь умело возведенной Марком Уоллсом, забрезжила небольшая трещина.
– Я не могу, Ники. Прости, – выдержав паузу, он добавил: – Если сейчас поверю, что ты и сердцем, и душой готова принадлежать мне одному, боюсь, что не смогу сдерживаться.
– Так не сдерживайся, – в тот момент, сказав эти слова, я не осознавала до конца, что именно он подразумевал, но уже тогда любила провоцировать: – Чего ты боишься, Марк? Для меня ты всегда был воплощением смелости, неужели позволишь разочароваться в идеальном образе?
Я знала, что той фразой задену его гордость. И реакция последовала незамедлительно. Вместо ответа Марк накрыл мои губы своими. От нежного, аккуратного поцелуя перейдя к более требовательному. И для меня перестал существовать весь остальной мир, остались только мы и наш поцелуй.
Мне наивно казалось, что после этого уж точно все станет хорошо и мы с Марком обязательно будем вместе. Какой же дурой я была, что верила в сказки. Хотя поначалу действительно все шло неплохо. Были долгие разговоры о будущем, Марк просил подождать немного, прежде чем заявлять о каких-то отношениях. Боялся реакции отца. В идеале дождаться моих восемнадцати лет. Я дала обещание, что не стану рисковать его положением. Сейчас, анализируя тот день, те решения и разговоры, я понимаю, что Марк, скорее всего, просто сжалился над маленькой наивной влюбленной дурочкой и позволил ей на что-то надеяться. Ведь он же Марк Уоллс. Идеальный, благородный, защитник слабых. Только вот я знаю, каким чудовищем он может быть на самом деле.
Что же дальше? Ну, как минимум точно известно, что сейчас я не миссис Уоллс и мы с Марком не вместе. Что-то пошло не так. На самом деле, я и сама до сих пор не знаю, что именно рухнуло и в какой момент. Знаю только, что спустя три месяца после нашего уговора, как раз во время празднования моего дня рождения, отец заметил, что я проявляю к Марку еще больший интерес, чем обычно. После откровенного разговора о моем будущем я заверила папу, что ему показалось, но прекрасно понимала – отец чуял мою ложь, хоть и закрыл на это глаза. Зато Марк после беседы в кабинете Томаса Кейна больше не был прежним. Он почти перестал оставаться со мной наедине. Не зная, что еще делать, я устроила ему истерику, после которой он заверил, что ничего не изменилось в его чувствах, но лучше нам перестать находиться так часто рядом друг с другом. И в тот момент мне, помнится, пришла гениальная идея, просто в духе самых лучших сопливых романов. Я решила, что пора распрощаться с девственностью, а заодно и удостовериться
