Марка. Правда хочется. Ведь я как никто другой знаю, каким он может быть. Но боюсь, что если еще раз позволю себе надеяться, то не выдержу, когда он в очередной раз наиграется и предаст. Я просто сломаюсь. От меня останется одна пыль.
Мария смотрела на меня с сочувствием. А я пыталась сдержать наворачивающиеся слезы. Мне надоело быть плаксой, но ничего не могла с собой поделать.
Я уже собралась уходить к себе в комнату, как вдруг Мария заговорила:
– И у вас, и у мистера Уоллса крайне непростые характеры. Я не прошу вас сейчас прощать ему ошибки, но призываю вспомнить: он очень рано потерял родителей и практически не знал любви. Ваш отец, конечно, делал все что мог, но в душе мальчик был одинок, хоть и старался не показывать этого. Не знаю наверняка, но мне кажется, что у него имелись свои причины, чтобы так отдалиться. Однако из-за своих нравов вы, прямо как два упертых барана, уж простите за фривольность, все никак не можете поговорить и обсудить, что привело к такому решению. Вам гораздо проще долгие годы вести холодную войну, нежели уделить несколько часов на откровенный диалог. Так и до конца жизни можете бегать друг от друга, не давая покоя ни себе, ни окружающим. Да, выражаясь вашим языком, вы пытались «достучаться» до него. Но вспомните, что собой представляли эти попытки? Навязывание чувств? Вы ведь не пытались понять, что тогда творилось у него в душе. Томас Кейн заменил ему отца. Мистер Уоллс тоже потерял в его лице близкого человека. Но, в отличие от вас, не мог позволить себе скорбь, потому что был вынужден взвалить на свои плечи заботу о компании. И если подумать, ради кого он взял на себя эту ответственность? Чье наследие хотел сберечь? Так что, видя ситуацию со стороны, могу с уверенностью сказать, что Марк Уоллс никогда не переставал заботиться о вас. Хоть и выражал это не в той форме, в какой вам хотелось. Не подумайте, мисс Кейн, что я поучаю. Но, поверьте, сожаления будут преследовать вас всю оставшуюся жизнь, если не наберетесь храбрости и не зададите ему мучающие вас вопросы. Я знаю, о чем говорю.
Меня задели слова Марии. Я никогда не пыталась взглянуть на ситуацию глазами Марка. И все же, хотя ему и пришлось нелегко, это не обязывало его становиться мудаком по отношению ко мне. Но в одном она абсолютно права – я бежала от откровенного разговора так же, как и он.
– Что, если он не захочет говорить об этом? – неуверенно спросила я.
– Вы ведь мудрая девушка, мисс Кейн, и наверняка сможете придумать, как заставить его вас выслушать.
Я посмотрела в глаза женщине, заменившей мне мать, и увидела в них столько теплоты, что не могла не проникнуться ее верой в меня. Кивнув, я окончательно решила, что больше не стану убегать, не буду прятаться в панцире, а смело встречусь лицом к лицу со своим вечным мучителем.
В здании «Кейн Корп» ничего не поменялось. Я практически наизусть знала административный этаж и с закрытыми глазами легко могла дойти до кабинета отца, который теперь принадлежал Марку. Мне оставался еще один поворот и минута ходьбы, как я услышала звук резко распахнувшейся двери и голос, который узнаю
