Из-за того, что ты художница? И твоя воля, целеустремленность… хотел бы я столь же страстно о чем-то мечтать. Поверь, я неспроста все это говорю. Я восхищаюсь тобой, Аннализа.
Девушка убрала руки от обогревателя, заметив, что трет ладони с такой силой, что они того гляди загорятся, и положила их на колени.
– Не знаю, откуда это во мне, – призналась она. – Может, пытаюсь кому-то что-то доказать.
Томас пристально посмотрел ей в глаза, словно в поисках ответа.
– Думаю, когда-нибудь ты это докажешь, – наконец шепотом произнес он.
Аннализа знала, что сейчас будет поцелуй. Это было заметно по лицу Томаса: он скользнул взглядом по ее губам, задержал взгляд, склонил голову… Аннализа вспомнила мгновение перед прыжком со скалы Браден Рок в озеро Бангора, когда она смотрела на холодную воду, и восторг электрическим током прошивал все тело, вышибая дыхание из груди.
– Такой, как ты, больше нет, Аннализа, – тихо произнес он, – нет на всем белом свете.
Наклонившись, он обнял ее свободной рукой за талию, и девушка чуть не подпрыгнула от прикосновения. Их губы встретились – это был первый настоящий поцелуй Аннализы, и он унес с собой все ее тревоги, словно их никогда и не было.
Спустя долгое время Аннализа наконец удосужилась взглянуть на киноэкран через лобовое стекло «Фольксвагена». Их машина стояла примерно в десятом ряду.
– Как думаешь, это все тот же фильм? – пошутила девушка.
Томас усмехнулся, глядя наверх.
– Видимо, да, раз там показывают Арло.
Они не замолкали ни на минуту, отвлекаясь только на поцелуи, и пропустили почти все кино. Аннализа взглянула на его дверь и на микрофон, закрученный почти на самый минимум.
– Надеюсь, бабушка не станет расспрашивать о фильме. – Она погрозила пальцем. – Не то я напущу ее на тебя.
Томас взъерошил волосы.
– Думаю, все обойдется. Вряд ли она следит за новинками. Но предупреждаю, если твоя бабушка за меня возьмется, я убегу со всех ног.
Аннализа улыбнулась: он был прав.
– Nonna не знает других фильмов, кроме General Hospital и Days of Our Lives.
Болтать с Томасом оказалось так легко, словно они были знакомы всю жизнь.
И в то же время Аннализе казалось, будто она мчалась на мотоцикле с развевающимися волосами, а потом спрыгнула на землю и у нее дрожат ноги. Что она наделала? В этом ведь нет ничего плохого? Разве она не должна чувствовать себя виноватой, что не сидит сейчас дома перед мольбертом?
– Расскажи еще о своей мечте поехать в Портленд, – попросил Томас, повернувшись к ней и снова закинув руку на спинку сиденья.
– Это не мечта, – уверенно ответила Аннализа. – Я поеду в конце мая.
– Понятно. – Он сник, словно ее слова разбили ему сердце.
– Ты что, не веришь? – Аннализа среагировала на его ответ, как тигрица, которой бросили вызов в
