вечер прихожу к Архиву, держа в руках контейнер с тем, что от нее осталось, и не могу заставить себя войти внутрь.
Ей бы понравилось оказаться среди реликтов. Но тогда мне придется попрощаться с ней, отпустить ее. А я не могу. Не верю, что ее больше нет. Все было слишком невозможно, быстро и странно.
В ту ночь я ворвался к отцу и начал сумбурно говорить, что этого не может быть. Но он только пожал плечами и напомнил мне сведения из ее досье.
– Она и до этого увлекалась такими вещами. Чему ты удивляешься, сын? Так даже лучше. Сама постаралась, стерла себя и нет проблем.
– Перестань говорить о ней в таком тоне, – хрипло сказал я.
– А что не так в моем тоне, Август? У нее были неприличные, негражданские, антисоциальные наклонности. Ее давно пора было обнулить.
Ярость во мне дошла до кипения. Я придвинулся к отцу, чувствуя, что готов совершить ужасное, готов на все. Но потом вспомнил Зои в паровой кабине с ножом в руке. Вспомнил как стекала ее кровь по бледному влажному телу. Тошнота подошла к горлу, я отошел на шаг от отца и уперся спиной в холодную стену.
– Что происходит, Август? Неужели она смогла окислить твой разум?
– Она никого не убивала, – выдавил я наконец.
– Знаю, – ответил он с таким спокойствием, что я еле сдержал новый порыв бешенства. – Она была угрозой для Синтеза, для поселения.
– А может, она была угрозой для тебя?
– Для всех нас, – уточнил отец.
Я выбежал из его квартиры и поехал к Архиву. Просидел напротив входа всю ночь, укрывшись в темноте. Я проживал каждую минуту новой для меня жизни, наполненной не проходящей болью потери и неизбежности.
Что я наделал?
В день голосования по суду Зои отец подошел ко мне и сказал, что я, как его сын, как потомок святого Лаврентия, должен научиться делать выбор.
Выбор в интересах Синтеза.
Выбор, который я не хотел делать.
Выбор, который сделали за меня.
Он хотел, чтобы я скорее женился на Вере и забыл приключения в Архиве.
А я хочу набраться смелости и сделать то, что сделала Зои.
Но тогда я буду трусом. Хотя я и так трус.
Но кто бы смог пойти против отца, семьи, против всего, что ты знал и во что верил? Ради чего? Сумасшествия, которое называется любовью? Ради девушки второго статуса из Архива?
Это казалось смешным. Этот выбор представлялся непостижимо глупым.
А сейчас…
Осталась только ртуть, которая маленькими шариками перекатывается внутри и медленно убивает клетку за клеткой.
Я почему-то решил, что смогу спасти ее, не предавая семью, Совет и Синтез. Придумаю что-то. Но, разве можно делать выбор, не делая его? Нет. Нельзя желать всего и сразу. Нельзя вдыхать кислород и углекислый газ и думать, что все будет хорошо.
Ночь сегодня была темной, окутывала всего меня, словно оберточный черный полиэтилен,
