вам другой вариант, цену вы знаете.
Зачем он врёт моему отцу, подумала я тогда, ведь всё, что он сказал сущая ложь. Неужели мой отец и вправду поверит в эту чушь? Но не тут-то было. Папа, прослушав сообщение, взял из сейфа все наши сбережения и помчался к доктору.
Мы никогда не разговаривали на эту тему. На следующий сеанс я все-таки пришла. И на все остальные, до момента наступления девятнадцати лет. До сегодняшнего дня. Когда я решила, что с меня хватит. Пилюли, которые я глотала три раза в день, выписанные доктором Мэиром сильно на меня действовали. Я как будто перестала чувствовать боль утраты, гнев и отчаяние. Три года пока я принимала лекарства, душераздирающие сны меня отпустили, я перестала ненавидеть этот мир. Да я в принципе его не чувствовала. Летала между сном и явью. Существовала а не жила. Я спала, изредка питалась фастфудом и иногда просматривала ленту в Инстаграм. Рассказав об этом мистеру Мэиру, я была готова услышать все что угодно, но не это:
– Ты не можешь перестать пить лекарства. Только они поддерживают твоё психическое расстройство. Если хоть одну таблетку пропустишь, поверь я узнаю. И ты окажешься в психушке. У тебя нет выбора, Эби.
Но принимать лекарства я всё-таки не стала, из-за принципа, но никому об этом не говорила. Да и особо некому было до меня дела. Отец каждый день после работы приезжал в тот лес, с ружьем. Он искал маму, или то, что от нее осталось. Папа приходил поздно ночью или не приходил вовсе, не знаю, я давно уже спала. Единственной, для кого я всё ещё существовала была моя бабушка, по маминой линии, у которой мы отдыхали на каникулах в Сардинии. Но и ей было не сладко, она потеряла единственную дочь, а с ней частичку себя и своего сердца. Бабушка готовила, стирала, помогала мне с уроками, но больше никогда не шутила и не улыбалась. Даже ради меня.
Перестав принимать лекарства, я снова стала видеть эти сны. Стала чувствовать агрессию, раздражение, гнев, опустошение. Все эти чувства ко мне вернулись. Но лучше чувствовать хоть что-то.
Мой отец после пропажи мамы продал наш дом в Салерно и купил коттедж здесь в Сардинии, как раз напротив злосчастного леса. Что было в голове моего отца я не понимала, разве ему не должно быть страшно от той мысли, что с его дочерью может произойти тоже самое. Но папе некогда было об этом думать, он утроился в оружейный магазин, а после смены уходил в лес, один, так как поисковая группа, полиция с вертолетами ничего не нашла спустя пол года.
Решив как-то отвлечься от сумбура воспоминаний, я зашла в Пекарню у Ларри, за вкусным и таким знаменитым мятным айс-фраппе, который обожала пить моя мама. Запах свежеиспеченного хлеба, сладких булочек и круассанов немного взбудоражили мой пустой желудок. В пекарне было светло и уютно. Посередине стояла касса и витрина с разноцветной сдобой. Стены были выкрашены в карамельный цвет, а с полотков свисали лампы в виде булочек. Я любила здесь проводить время, в этой спокойной умиротворительной обстановке. И сейчас тут практически не было людей.
– Здравствуйте, мне
