тоже.
Мы оба были в ярости, только злились мы не на друг друга, а на ту ситуацию, в которую нас загнала система. Мы старались быть сильными. Точнее я старался, у Валери это прекрасно получалось итак, как мне казалось. В процессе беседы мы слегка повышали тона, похоже Вайрен это заметил. Он внимательно смотрел на нас, Валери тоже это заметила и сказала:
– Похоже, мы разгорячились.
– Да, он ничего не заподозрит?
– Что он может заподозрить? Он ничего не знает.
– Про меня? Допрос?
– Да, он даже не знает, чем именно занимается Николь.
– Может он просто не хочет об этом с тобой разговаривать?
– Рендон, этот человек наивная душа. Я подозреваю, что он даже наивнее тебя. Он не знает, что его жена занимается какими-то расследованиями. Я спрашивала. Николь не говорит с ним про работу, они вообще очень мало общаются. Захари, когда спрашивает жену, как она провела день на работе, получает ответ: «нормально» или «как всегда». Он не обманывает, я знаю.
Я смотрел на человека, который раскладывал бумажки, он ведь мог этим всем не заниматься. Весь Виос был оснащен цифровыми средствами, а он рылся в бумагах. К тому же, этим он порождал неодобрение своей жены.
Профессор Вайрен посмотрел на нас с одобрением и радушием.
– И вы разговариваете обо всем? – спросил я Валери.
– Да, абсолютно обо всем.
– Он знает, как делаются Эго?
– Он знает все тоже самое что ты или я, из этих документов. – Она тыкнула пальцем по листу перед нами. – Тебя интересует что-то конкретное?
– Вещества. Я думаю, они как-то заправляют Эго дурманящими веществами.
– Наркотиками что ли?
– Ну если это так называется.
– И что тебе с этого?
– Разве это не нарушение. В Виосе запрещены эти наркотики, как ты говоришь, а они сами дают их людям.
– А нет, похоже наивнее всё-таки ты! Рендон, где эти твои законы? Ты их видел? – Я задумался. – Их нет, всё это на словах, в учебниках, они говорят нам, что было плохого в прошлом мире и утверждают, что в Виосе этого нет. И всё. Нет никаких законов. Они властны творить с нами всё, что захотят.
Часть 2. Сэнни
На столе дедушки стояло множество пробирок. Одна громадная бутылка, высотой в половину меня, именовала себя – этиловый спирт, другая поменьше – аммиак, а на банке с какими-то белыми круглыми штучками было написано уротропин. И ещё много-много ёмкостей манили меня, выпрашивали прикоснуться к ним, почувствовать их действие.
Дедушка часто показывал эксперименты: жидкость меняла цвет, появлялся дым, воспламенялись стаканы или порошки. Это было так интересно, и я всегда хотел сделать что-то такое сам, сотворить чудо. Однако мне никогда не разрешали, «это опасно для маленького ребенка», «прикоснешься к этим веществам и испаришься», но я это знал, что это ложь. Дедушка тысячи раз брал в руки всё это и был очень даже доволен, но я все же побаивался.
Я открыл своё Эго,
