мы поднялись на борт аэробуса А-320, и через четыре часа были уже в Лондоне. Время за оживленной беседой пролетело незаметно. Билл с увлечением рассказывал о своей работе. Говорил, что его задача – как можно быстрее довести исследования до завершающей стадии. Ведь чем быстрей работа будет закончена, тем больше людей будет спасено. Особенно меня поразило высказывание: «Моя деятельность, мои усилие в этом направлении должны вестись с напряженностью спасательных работ! Экстренных спасательных работ!
Представь себе спасателя, к которому вопиют, взывают о помощи люди из под обломков рухнувшего здания. А он им в ответ: «Подождите, дорогие! Сейчас у меня обед». Могу ли я себя вести подобным образом? В год от старости умирает тридцать миллионов человек. Это примерно население Канады. Если я закончу исследования на год раньше, я подарю этим тридцати миллионам жизнь. Даже, если я закончу работу всего на день раньше – я спасу дополнительно сто тысяч человек! Столько людей умирает в день от старости. Человеческая жизнь так коротка! Человек – это мертвец в краткосрочном отпуске. Вот почему я не вправе затягивать свои исследования или работать спустя рукава. Кругом миллионы умирают от старости, умирают все!
А люди не должны больше умирать!».
Около 10 часов по московскому времени, мы приземлились в аэропорту Хитроу. Лондон встретил нас моросящим дождем и многоголосой сутолокой. До рейса Лондон – Ванкувер оставалось семь часов, и надо было их как-то убить, как выразился Билл «с максимальной прибылью для душевного здоровья». (Для русского уха звучит диковато). Думаю, что такое временное окно было вызвано не транспортными издержками: скорее всего, Биллу взбрело в голову показать мне город. Он взял «Черный кеб» и мы помчались обозревать неведомую мне планету.
В Лондоне, всего больше меня поразило – обилие парков, скверов и зеленых лужаек. Послушали бой Биг-Бена, полюбовались на королевских гвардейцев. Еще покормили воронов в Тауре (странная традиция!) и обозрели город с высоты «Лондонского глаза».
В Букингемский дворец решили не заходить, предпочли ему паб в Сохо. Там приняли по традиционному «пятничному стаканчику», и не по одному!
(Беседа с Биллом в пабе. Мы за столиком. Вокруг много веселых лиц. Женские отсутствуют).
– Линза, почему этот виски отдает торфом? Или мне так кажется? Очень странный привкус…
– Владик, ты просто не пробовал настоящий солодовый виски! Посмотри, какой у него золотистый оттенок. Да, у него, действительно, характерный привкус торфа. Это правда!
– Линза, вот мы пьем тут с тобой, охмуряемся разными напитками, как и эти люди вокруг. И что мы в этом занятии находим? Суррогатные удовольствия! Что может быть общего между живой, бьющей через край радостью и химической эйфорией? Получать удовольствие от процесса постепенного отравления, по меньшей мере, странно! Тебе не кажется?
– Владик,
