Чтоб я вас здесь больше не видел!
Он размахивал своей тростью в воздухе.
– Ну, давайте! Бегите прочь!
Мои спутники убежали, а я остался. Мне было необходимо узнать, где можно найти бригадира. Однако я не осмеливался снова заговорить со стариком и просто стоял, не двигаясь.
– Что ты здесь делаешь, чужак? – обратился ко мне слепой.
Это было поразительно. Он знал, что я здесь, хотя ничего не мог видеть.
– Скажите, где я могу найти полевого бригадира Василия? – спросил я робко.
– Как тебя зовут, мальчик?
– Меня зовут Йоханн. Я из Спартака.
– Ага! Значит, ты действительно не местный. У вас, юнцы, нет ничего лучше, чем разыгрывать стариков?
– Простите нас.
Слепой вздохнул.
– Иди прямо два квартала. Пятая хижина слева – это дом Василия.
– Большое спасибо и хорошего вам дня, – бросил я слепому и отправился в путь.
Дома у дяди Василия меня встретили его жена и тёща. Самого его не было.
– Когда он вернётся?
– Вероятно, только завтра, – объяснила его жена.
– Можно мне подождать его здесь?
Женщина посмотрела на меня с недоверием. О семье дяди Василия ходило много слухов: говорили, что его жена и тёща были очень скупыми, даже по отношению к своим детям. Всю еду они прятали, чтобы есть её маленькими порциями или вовсе лишать детей. Чужаков они никогда не принимали, о чём меня предупреждала мать.
Увидев взгляд жены дяди Василия, я испугался, что она прогонит меня. Но мне нужно было найти бригадира, так как я срочно нуждался в работе, чтобы помочь матери деньгами. Мне было важно лишь то, чтобы они дали мне место для ночлега и, возможно, немного еды. Больше я ничего не просил.
И к моему большому удивлению, она впустила меня в дом. В обмен на это я должен был помогать ей по хозяйству: убирал в хлеву, носил воду и ухаживал за животными. Вечером я настолько измотался, что едва мог двигать руками и ногами. Но голод был намного сильнее. С тех пор как я ушел из дома ранним утром, я не съел ни крошки.
Но по всей видимости жена бригадира не собиралась приглашать меня к ужину. Она лишь показала мне моё спальное место и пожелала спокойной ночи.
Я ворочался на неудобной постели и не мог уснуть. Запах свежевыпеченного хлеба, доносившийся из летней кухни, будил мой аппетит. Мой желудок урчал, и чувство голода становилось невыносимым. Мне казалось, будто это сон: я встаю с постели, иду на запах, который ведёт меня в летнюю кухню, вокруг меня множество свежевыпеченных, золотисто-коричневых хлебов, пахнущих восхитительно. Я беру один хлеб в руки, его тепло обволакивает меня, я с наслаждением вдыхаю аромат, открываю рот, чтобы откусить большой кусок, но вдруг меня останавливает голос, который вновь и вновь повторяет: «Ты не должен этого делать». Позже я понял, что это был мой внутренний голос, предостерегающий меня от поступка, о котором я мог бы пожалеть.
