взял чемодан, и вместе с Любочкой они направились на Московский вокзал. Решили прогуляться пешком. Всё-таки последний день. Шли в молчании, хотя так много хотелось сказать. Пашка готов был сгрести Любочку в охапку, зацеловать, подхватить её на руки и, выбросить треклятый чемодан в Неву, убежать, украсть. Лишь бы не отдавать её, не прощаться.
Люба тоже хотела, чтобы Скульптор украл её. Она хотела, чтобы они поселились в деревне, в маленьком домишке, где держали бы хозяйство: огород, кур, свиней, барашков. Последних особенно хотелось, чтобы долгими зимними вечерами вязать тёплые носки. Она бы завалила весь дом носками, словно они были мерилом её любви. Как бы хорош Пашка был в телогрейке и толстом свитере. Волосы пришлось бы долго и тщательно распутывать, они у него такие непослушные, как и сам Пашка.
Но этим мечтам не суждено было сбыться.
Они проходили мимо столовой, в которой очень любили перекусывать. Художники вечно забывают о желудке, поэтому спасало это место и прекрасная Ангина Львовна. Вот и сейчас она встретила гостей с присущим только ей задором.
– О, ребятишки! Здравствуйте, мои хорошие! Сейчас вам и кофеёк, и пышечек принесу. Всё будет.
Ребятишки горько улыбнулись. Ничего уже не будет. Они сидели за столиком и молча смотрели на тарелки. Честно говоря, есть не хотелось, им просто нравился запах. Теперь он казался ностальгическим, словно ушла целая эпоха. Скульптор нежно гладил пальцы Любочки, запоминая каждую выпуклость. Это настолько отпечаталось в его памяти, что всю оставшуюся жизнь он будет лепить только её руки. Конечно, ненамеренно. Так уж выходило. Вроде хочется что-то другое слепить, а не получается.
А Любочка всё думала. Может, стоит сказать? Может, признаться Пашке в своих чувствах, в том, что она умирает от любви? Если они расстанутся, то в её жизни больше не будет места ничему, что хоть как-то соприкасалось с ним. Сказать? Тогда они пообещают друг другу, что обязательно ещё увидятся, что придёт время, когда они будут вместе. С другой стороны, такие обещания дают ложную надежду. А надежда причиняет невыносимую боль. Девушка приложила одну руку к щеке и почувствовала запах ромашкового мыла. Ну вот, даже она вобрала в себя запах Скульптора. Будь проклято это мыло.
Ангина Львовна подозрительно косилась на ребят, поэтому они решили для виду всё-таки съесть пышки. Вкуса никто из них не почувствовал. С таким же успехом они могли сжевать резину. Кофе же только заставил сердца биться чаще, хотя куда уж…
В столовую влетел Жорик, милая болонка одного из частых посетителей. Вообще, гостям не разрешалось приводить животных, но Жорик был настолько очаровательным, что Ангина Львовна сжалилась. Её душевных сил не хватало на то, чтобы выгнать сорванца. Пёс сразу подбежал к Пашке. Жорик обожал Пашку, потому что тот всегда с большим удовольствием с ним играл. Пушистик принялся облизывать любимому человеку руки, и Пашка слегка улыбнулся. Он любил животных. В груди у Любочки кольнуло. Когда в последний раз они были в деревне у подружки
