не в силах были распознать причину заболевания. Перед казнью аббат Гиббур признался, что по приказу мадам лавуазен принёс однажды на мессу ребёнка, а наутро она отнесла к дюмеснель склянку с кровью и просфору для маркизы де Монтеспан. «священник-расстрига купил для этой мессы младенца всего лишь за один экю, – писал лорейни в своём дневнике. – трудно представить состав гнусного зелья, приготовленного Гиббуром. Это приворотное зелье король выпил вместо микстуры против кашля, благодаря пособничеству одного из офицеров охраны». следует добавить, что помощник Гиббура молодой монах Клод доменик как сквозь землю провалился, полицейским ищейкам было невдомёк, что в те годы под этим именем скрывался маркиз де спада.
Как только дело дошло до изобличения его фаворитки, король вынужден был прекратить расследование и секретным письмом распустил «огненную палату». После этого при дворе циркулировали сплетни, что Монтеспан замыслила убийство самого короля, отца шестерых её детей, с помощью отравленного послания.
Эра Монтеспан закатилась, освободив место третьей фаворитке, ставшей на закате лет людовика его гражданской женой. Это была вдова поэта скаррона. А в тюрьмах ещё оставались до 140 изобличенных по этому делу преступников. тех, кто слишком много знал, по приказу военного министра приковали цепями к стенам камер. иные так просидели по 40 лет, наблюдая смерть своих сотоварищей. Перед судом предстали некоторые виднейшие дамы, среди них были две племянницы покойного кардинала Мазарини, герцогиня де буйон, графиня де суассон – мать принца евгения савойского. самый первый громкий процесс ещё до утверждения «огненной палаты» был по делу маркизы де бренвийе. Преступные действия этой отравительницы были раскрыты после скоропостижной смерти её любовника, капитана сен-Круа. она бежала, но была поймана. ей отрубили голову и сожгли.
В своих письмах к дочери маркиза де севинье писала: «луи стал груб с де Монтеспан, но как мать своих детей вынужден терпеть её во дворце». В 1691 году бывшая фаворитка удалилась в общину сен-жозеф, о её дальнейшей судьбе известно, что она много путешествовала, стала заниматься благотворительностью и раздала почти всё своё состояние. Король пережил её на целых восемь лет.
Во всей этой истории с отравительницами удивляет одно. семнадцатый век был веком великой науки, великого искусства и великой литературы. он был веком духовного раскрепощения и подготовил век великого французского Просвещения. но это раскрепощение сознания, как оказалось, выпустило на свободу и монстров вседозволенности, садизма и отрицания нравственности.
Антра, раздумывая над этим феноменом, пришла к неутешительному выводу: ренессанс как бы размежевал в человеке высокое и низкое. стремление к гармонии, с одной стороны, и погружение в тёмные глубины мистики и животных побуждений – с другой. именно в последней четверти
