но никак не мог вспомнить, что же именно рекламировалось в том старом, мирного еще времени, объявлении. Что же это было? Папиросные гильзы Катыка? Усатин «Перу»? Да, кажется, папиросные гильзы, но не Катыка, а… Ну, на картинке еще был изображен молодой человек с замечательными усами и дымящейся папироской в правой руке, а палец левой руки указывал на изящные коробки с папиросными гильзами. Да, вот как раз на него и был похож свергнутый премьер-министр Албании. При этом он был ровесником Кучина.
Кучину довелось увидеть его у Миклашевского, к которому Зогу заехал для решения каких-то неотложных вопросов, и был ему должным образом представлен. В общении Зогу был прост, дружелюбен и обаятелен. Разговаривали они, разумеется, по-немецки, причем Зогу говорил с легким венским акцентом, и если бы Кучин встретился с ним в другой обстановке, то ни на секунду не усомнился бы, что перед ним совершенно типичный австрияк-аристократ. Монокля ему только не хватало.
С искренним интересом Зогу узнал, что Кучину уже доводилось сталкиваться с албанцами, но все больше в такой обстановке, что это никак не могло повести к возникновению у албанцев дружеских к нему чувств. Речь, конечно, шла о службе Кучина в пограничной страже у Охридского озера. Зогу, в свою очередь, уверил его, что настоящие албанцы не могут испытывать никаких других чувств, кроме глубокого уважения, к тому, кто должным образом исполнял свой воинский долг, не нарушая законов чести, даже если это повело к неизбежным во время ведения военных действий потерям со стороны албанцев.
– Албанцы уважают достойных противников, – заверил его Зогу, – и тем более они их уважают, если бывшие противники становятся союзниками.
– Да уж, уважать они меня уважали, узнавали на всей тамошней границе, даже особое прозвище мне дали в горах – Белый Капедан. Рассказывали всякие небылицы обо мне.
– В самом деле? Да, это знак настоящего уважения с их стороны. Не каждого назовут капеданом в горах Албании.
– Почему? – удивился Кучин. – Я думал, это означает просто «капитан». Капитан из белой русской армии.
– Нет, нет. Капедан – это несколько другое. Это как бы… предводитель отряда… – немецких слов явно не хватало Зогу, чтобы объяснить значение слова «капедан». – Может быть, это авторитетный представитель местной власти, но не бюрократ, а что-то вроде американского шерифа, под командой которого воюет отряд смельчаков… Или местный вождь во главе военного отряда… Но в любом случае это обязательно храбрец и герой.
Зогу покрутил рукой, подбирая слова, но не подобрал.
– Это трудно сказать по-немецки, но в любом случае это очень уважительное прозвище.
Миклашевский, прислушивавшийся к разговору, предложил свой вариант:
– Может быть, это что-то вроде атамана? Мне кажется, это слово как раз подходит.
Кучин
