советский кот никогда не имел ни паштета, ни сухого корма со вкусом черной смородины. Простой советский кот просто хорошо разбирался в помойках и колбасных шкурках. А вы тут едите разносолы! Между прочим, после прошлых выходных, когда в каждый дом заехали карантинные, Борзик под забором не прошел: полвечера орал, пока я ему калитку не открыл.
Кокос, долизывая паштет, сузил глаза: еще бы! Борзик все выходные у дамы своей породистой просидел, а хозяева дамы просили к даме не приставать и откупались импортным кормом. Так Борзик и к даме с большим успехом приставал, и откупные все сожрал. Вот и разжирел!
Пока Папа беседовал с Кокосом, за калиткой остановилась старушка. Папа в старушке признал бабу Маню, но не по лицу, а по малиновому ватнику с логотипом комсомольской стройки.
На лице же у бабы Мани красовалась вязаная шапка, доходившая ей аккурат до подбородка. На месте глаз баба Маня вырезала и обшила аккуратные дырки.
– Слышь, Николай! – сдавленным голосом крикнула баба Маня. – Я отсюда говорить буду. Тебе молока-то не надо? Там лавка приехала молочная. Возьми себе три литра: творога сделаешь, бандитам своим нальешь!
Кокос замурлыкал, понимая, что бандиты, которым надо налить, – это он. Ну и жирный Борзик.
Но Папа отвечать бабе Мане не мог: он из последних сил сдерживал хохот. Еще бы: баба Маня в балаклаве и комсомольской форме смотрелась эффектно.
Баба Маня заворчала:
– Посмейся-посмейся! Ты иди лучше посмотри на новых дачников. Они все трое в противогазах сами себя на фоне заката фотографируют! И Борзика своего от дачников Петровых забери: у них там кошка какая-то породистая. Они ее себе купили, чтобы на породистых котятах зарабатывать, а там Борзик беспородный вовсю орудует!
Сказав это, баба Маня ушла, приговаривая: «Господи, ну, что за времена!»
А Папа взял бидон и пошел за молоком. В сопровождении Кокоса, трех спецназовцев и какой-то новой, неизвестной собаки, которую вечером точно придется кормить.
Папа расследует дело о коте
Наступила масленица.
Папа наелся блинов и пошел прогуляться по деревне. И не успел он сделать и пары десятков шагов, как услышал самый горький детский плач на свете: у нового, только что построенного домика стояла крошечная девочка в ярко-желтой шапочке и беленьком пальтишке и громко-громко плакала.
Папа подошел к девочке и спросил ее:
– А кто это у нас плачет?
– Я плачу! Я девочка Маша! У меня потерялся котенок! – выпалила девочка и зарыдала с новой силой.
Папа снял ушанку, почесал затылок, а потом достал из кармана гуляльного ватника свой столярный карандаш и маленький потрепанный блокнот.
Потом серьезным голосом сказал:
– Так, девочка Маша. Пожалуйста, перестаньте плакать и скажите мне приметы котенка. Мы сейчас же начнем его искать.
– Он
