в паузе сказала Аня, которая уже стояла спиной к окну, сложив руки на талии.
…К Ане Точилиной (которая в его окружении тоже появилась недавно) Гордей поначалу относился снисходительно внимательно. Считал её избалованной, но не глупой и даже полезной для УГРО, девчонкой из богатой семейки, у представителей которой иногда возникают своеобразные прихоти. Отец Ани владел в соседней губернии несколькими крупными предприятиями, которые скупил в своё время за бесценок. При советской власти занимал крупный пост в республиканском министерстве, чем, очевидно, и воспользовался в эпоху всеобщего развала. В общем, Аня никогда не знала, что такое “простая вода на киселе и плесневый кусок хлеба”. Довольно успешно закончив отделение журналистики в одном из расплодившихся как поганки в демократическом лесу коммерческих университетов, она явилась устраиваться на работу в областную газету “Бургородская правда”. Как дочери уважаемого бизнесмена-олигарха ей не смогли отказать в таком нескромном желании, хотя проблем с кадрами не испытывали. Естественно, что профессиональный уровень выпускницы слабо известного учебного заведения, мягко говоря, был пока слабоват, и в редакции стали ломать голову, пальцы рук и усиленно сушить мозги на предмет: как быть с этим навязанным “подснежником”? И тут помог случай…
Когда к Пужаному, смяв милицейские кордоны ворвалась растрёпанная, на грани нервного срыва, трясущаяся женщина солидного, надо сказать, возраста (под шестьдесят), начальник даже растерялся и непроизвольно задёргал полоской усиков на верхней губе. Из сбивчивого рассказа всё же уловил откровенную “мелкоту на бытовой почве” и, не дослушав потерпевшую до конца, вызвал Сизова. До его прибытия Пужаный успокаивал “старушку”:
– Я вам, гражданочка, выделяю лучшего следователя по части бытовых преступлений. Он на этом деле не то что собаку – слона съел!
– Это не бытовая пропажа! – горячилась гражданка, представившаяся как Матрёна Федотовна Пылкая. – Пропал мой муж, с которым я прожила почти целый… год!
В этом месте она вдруг приостановила излияния души, разом смахнула все слёзы и мечтательно закатила бесцветные глазки:
– Но какой это был год… – и словно спохватилась. – Слона, говорите, съел. Слона может оказаться мало, так как мой муж очень видный, красивый, скромный… мальчик. Его любой может обидеть. А тут вокруг одни бандиты, террористы и… проститутки!
Гордей как всегда оперативно прибыл к начальнику и вовремя: Пужаный уже зеленел, нервно дёргал усики правой рукой и терял свое наработанное в органах спокойствие и самообладание.
– Ра-з-з-берись с энтой г-г-гражданкой… – неестественно заикаясь, безнадёжно мотая головой, теряя начальнический вид, лепетал Пужаный.
– Так точно, товарищ полковник, разберёмся! – чётко откозырял Сизов и, взяв безумную потерпевшую под рученьки, аккуратно вывел из кабинета.
– Не кручиньтесь так шибко, гражданочка, с Божьей помощью
