щука, заглатывая наживу нового спора, и тряхнула тяжелой косой.
– Да только разве я не права где-то? Скажи, разве по чести это, чтобы младшая дочь первее старшей свадьбу играла?
Марья, опешившая от столь дерзкого поведения сестры, ответила не сразу. Пусть Варвара сызмальства и была вспыльчивой да на поводу у чувств любила идти, да все ж на ее памяти такого себе еще позволяла. Перечить отцу, грубить сестре да кричать криком, точно дитя малое… Нет, такого спускать Варе было нельзя ни в коем случае.
Марья вскинула подбородок и ледяным тоном молвила:
– Все в чести, что по воли Володыки. А тебе успокоиться нужно, сестра. Пока худо не стало…
Царевна со значением взглянула на Варвару, в надежде, что та угомонится, а сестра вдруг горько усмехнулась:
– Худо?! Да куда уже хуже-то, а?!
В бездонных очах молодой царевны сверкнули слезы, и у Марьи против воли невольно сжалось сердце:
– Послушай, Варварушка…
Сжалившись над сестрою, она протянула той руки и тепло улыбнулась:
– Успокойся, пожалуйста… Чего ж ты так буйствуешь? Разве отцу нашему не виднее, что лучше для нас?
– Ах, да как же не понимаешь ты, Марья? – Варвара в отчаянии заломила руки. – Он ведь меня на сушу сослать хочет! За смертного сосватать! Кабы с тобою такое сделать хотели, тоже бы считала, что отцу виднее?
Варвара, казалось, хотела сказать еще что-то, но тут по залу разнесся тяжелый глас Володыки:
– Довольно!
Сестры, замерев, переглянулись, когда подводный царь неспешно поднялся со своего трона, ибо в этой неспешности затаилась невысказанная угроза.
– Марье по задумке моей суждено стать Володычицей морскою. Дабы впредь на ее силе волшебной царство придонное держалось. Только на Марью, и ни на кого другого, желаю я возложить эту нелегкую ношу. Оттого и не стать сестре твоей, Варвара, никогда ничьей женой.
Володыка жестко поглядел на старшую дочь, и она в который уж раз с тяжелым сердцем подумала о том, сколь долго уж слушает эти сладкие речи. Далекое, несбыточное Володычество, ждать которого – дело пустое. Уж это-то Марья поняла давным-давно. Ибо возможно ль воцарение твое, покуда отец твой – извечный морской Володыка? А звание гордое наследной царевны – лишь слова красивые, извечное заточение во Хрустальном дворце прикрывающие. И не в первый раз уж Марья подумала вдруг, чем судьба ее собственная, не лучше ль удел смертный, тот, что другим сестрам достался. Ведь жизнь их, пусть и короткая, зато своя…
Царевна тяжко вздохнула и вскинула глаза, столкнувшись взглядом с родителем. Темные очи его, казалось, видели ее насквозь, читая мысли, точно открытую книгу, и Марья в испуге поспешила отвести взор. Впрочем, Володыка, если что и познал из ее помыслов, вида не подал. Вместо этого он подошел к младшей дочери и молвил ласково:
– А в тебе, дитя, глупая молодость говорит, коль ты свой удел горше сестринского считаешь.
Подводный царь по-отечески заботливо погладил Варвару по щеке. И в этом
