хватает. Подайте, сколько сможете, а я погадаю вам на руке.
Я не знал что означает "погадать".
– А что это значит – погадать?
– Дайте мне свою руку.
Я протянул женщине ладонь, и цыганка стала всматриваться в нее. Лицо женщины менялось, становилось то сосредоточенным, то спокойным. Она начала говорить, когда ее лицо выразило смесь недоумения и, даже, страха.
– Впервые вижу такое! У тебя будто началась вторая жизнь. И она началась совсем недавно. Твоя душа такая… молодая. Будто ты только что родился.
Эта женщина не знала, насколько она была права. Цыганка резко одернула свою руку, ее лицо все еще выражало недоумение. Гадалка уже собралась уходить, но я достал из кармана почти все деньги, что были у меня с собой, и протянул их женщине:
– Вот, возьмите. Надеюсь, ваш сын поправится.
Женщина слегка удивилась, затем выхватила у меня деньги, спрятала их в карман своей длинной юбки и быстро удалилась.
Должно быть, она рада, что теперь сможет вылечить сына, подумал я.
8
В тот день я вновь встретил Мари. Я вернулся с вечерней прогулки и увидел, как она пытается достать чистящее средство с верхней полки чулана, придерживая ногой дверь, чтобы та не захлопнулась.
– Давайте, я подержу дверь,– предложил я.
– Спасибо, месье Манчини,– девушка потянулась за средством, но рост Мари не позволял ей достать до полки. Я был намного выше нее:
– Так вы не достанете,– рассудил я и подошел поближе, чтобы помочь девушке.
– Стойте!
Дверь громко захлопнулась за мной, и мы с Мари остались в чулане в полной темноте. Девушка со всей силы заколотила кулаком по двери.
– Эй! Кто-нибудь!.. Ладно, мы пробудем здесь недолго – Жан-Поль знает, что я должна была делать уборку, и скоро найдет нас,– она говорила так, будто успокаивала саму себя. Я сделал шаг назад и споткнулся о железное ведро, которое задело коробку, и она, в свою очередь, на что-то упала. Грохот стоял невероятный!
– Это была старая хрустальная ваза. Она стояла в номере "люкс", но от нее откололся кусочек, поэтому она хранится здесь. Вернее, хранилась.
– Простите. Я не специально.
– Да ничего страшного,– вздохнула Мари.– Зато вы разрядили обстановку.
Я услышал, что Мари села на что-то. Кажется, нужно что-нибудь сказать, но что? К счастью, девушка заговорила первая:
– Как ваш нос? Жить будете?
Я пытался понять, как мой нос может быть связан с тем, буду жить я или нет.
– Нос уже не болит. Надеюсь, что жить буду, но если он заболит снова, то тогда уже не уверен в этом.
Мари засмеялась. Я впервые услышал, как она смеется. Это был очень приятный смех. Мне хотелось слушать его снова и снова:
– В Париже всегда так жарко летом?
– Не всегда, месье…
– Зовите
