тебе говорю!
Я лежала поперек кровати, свесив ноги, и мне уже все было до фонаря. Пускай, Светка болтает. Пусть рассказывает чего хочет. Я засыпаю.
– Так, вот, Ритка, ты меня слышишь? Ало! Ало, заяц ты меня слышишь?
– Слышу, слышу, – сонно протянула я.
– Ритка, ты смотри не засыпай! Я еще не все тебе рассказала. Хочешь, мы к тебе приедем?
– Куда? – спросила я. – В два часа ночи? Во Всеволожск? В пригород попретесь?
– А, ну да, верно… – Светка задумалась. – Тогда я завтра за тобой приеду. Собирай вещички, поедем в Москву. Якубович говорит, что завтра последний день. Что отборочный тур уже прошел, и мы попадем сразу на первый тур. Так сказать по знакомству. Славик тут ему денежек пообещал…
– Светка… У меня… Психологический кризис.
– Развеешься.
– У меня мама больная.
– Сиделку наймем.
– У меня месячные.
– Ничего, «Тампакс» вставишь и о`кей!
– Светка, – я перевернулась на живот. – Может ты одна поедешь на этот твой блядский конкурс, а? Я-то тебе зачем нужна?
– Как! – удивилась Светка. – Ты же самая красивая женщина в Петербурге! Кого хочешь спроси. Вон, хотя бы Славика. Он говорит, что влюбился в тебя как увидел. Говорит, жаль только, что ты его не любишь.
– Светка, ты тоже красавица. Зачем тебе конкуренция в моем лице?
– Да брось, ты, Ритка! Это все не серьезно! Так, развеяться. И тем более я знаю, что ты все равно красивее меня. И фигура у тебя круче. Я вон, на шейпинг хожу, хожу и ни фига, как висела задница, так и висит, а у тебя все родное – природное.
– Светка, перестань, ничего у тебя не висит! – я не то, что бы разомлела от комплимента, просто мне было приятно. В отличии от остальных моих подруг, в Светке не было ни капли зависти.
– Так, что я приезжаю? Отвечай скорее, а то Славик уже действительно нервничать начинает.
– Светик, я не хочу! – я снова села.
– Ну, пожалуйста! Мне одной будет скучно и одиноко… – Светкин голос стал жалобным и плаксивым.
– Ладно, приезжай! – я повесила трубку.
Глава пятая
в которой одни убегают, а другие догоняют. И в которой зарождается я большое светлое советское чувство, в то время как смерть ходит неподалеку
Вечерняя Москва вращалась за окном автомобиля. Уверенная в своих силах зимняя ночь закутывала Первопрестольную в силки жесткого февральского снега. Люди, машины, фонари, витрины и светофоры бились в упругих снежных нитях стараясь вырваться из колючего плена. «Нива» плыла по проспекту в пурпурной лаве полыхающих стоп-сигналов. Автомобильное движение усилилось. Проспект раздался в ширину до восьми рядов. И казалось, что Москва изрыгает из своего чрева, подобно вулкану, светящуюся массу автомобилей, текущую в двух противоположных направлениях вопреки всем
