теперь тон его был почти просительным.
Анна опустила круглые виноватые глаза и печально покачала головой.
– Я не поеду, Миша, – проговорила она тихо. – Прости… или нет, лучше не прощай! Но я не могу…
– Аня, не делай глупостей!… – начал было он, но она перебила.
– Я остаюсь. Я так решила. Я никуда не лечу. Прости, прости!
– Ты понимаешь, что ты творишь? Ты разрушаешь нашу семью. Мы прожили вместе десять лет, а теперь ты все ломаешь. Зачем?
Сейчас он говорил негромко, с горечью. Анна сидела рядом, потупившись, и на ее ресницах дрожали слезы. Норов видел, как его слова болью отзывается в ней.
– Ты же останешься одна, без мужа и без ребенка. Он тебя бросит, он уже бросал…
– Хватит! – вмешался Норов. – Уходи отсюда.
Гаврюшкин взглянул на него, потом перевел взгляд на Анну. Она молча застыла на диване, опустив глаза, по щекам сбегали крупные слезы. Гаврюшкин тяжело поднялся, вновь с ненавистью посмотрел на Норова, плюнул кровью на светлый каменный пол и, не произнося больше ни слова, медленно грузно вышел.
Анна в слезах бросилась к Норову.
– Я никуда не поеду от тебя! Никуда! – плача, повторяла она. – Пусть он хоть что делает! Хоть убьет! Я останусь с тобой, моя любовь! Я всегда буду с тобой!
– Да, – бормотал он, обнимая ее и гладя по широкой, вздрагивающей спине. – Ты всегда будешь со мной. Я как-нибудь все устрою. Постараюсь. Будет немного трудно, но мы перетерпим, ведь правда?
Не в силах говорить, она дважды кивнула, не отрываясь от него. Он видел, что она совсем измучена и едва держится на ногах.
– Пойдем.
Он помог ей подняться по лестнице и проводил до спальни.
– Где твои лекарства? – спросил он.
– Где-то здесь, кажется, на тумбочке, – она огляделась, отыскала пилюли, проглотила несколько штук из разных упаковок и запила водой из пластиковой бутылки, на полу в изголовье. Потом присела на край кровати.
– Ты все правильно говоришь. Мы справимся. Ты только не уходи! – она не отпускала его руку. – Побудь со мной.
Она сняла верхнюю одежду, забралась под одеяло и укрылась до подбородка; ее знобило.
– Ложись рядом.
Он прилег возле нее, не раздеваясь.
– Ты весь день ничего не ела. Может быть, принести что-нибудь?
– Нет, я не хочу. Потом. Идем ко мне. Я немного замерзла, хочу согреться. Сними это, пожалуйста, – она принялась неловко расстегивать ему джинсы и стаскивать их. – Дай я тебя обниму, мне легче, когда я тебя чувствую.
Он разделся и тоже залез под одеяло. Повернувшись на бок, она подвинулась к нему, обняла и забросила длинную, полную ногу поверх его ноги.
– Тебе так удобно? Не тяжело? Я немного устала, может быть, посплю. Только ты никуда не уходи, хорошо? А то я проснусь без тебя и буду плакать. Не уйдешь?
– Нет, не уйду.
–
