в сто раз легче, чем то, что я собираюсь сделать! Пока же меня понемногу покидает энергия и быстро залечивает раны.
Время пришло. Мы останавливаемся, и в горле застревает ком. Эмма выходит из машины и идет на ту самую скамейку, а я хочу кричать. Грейс берет документы и уходит, сейчас самое время, но я не двигаюсь с места. Хватит! Нужно идти и не искать себе оправданий! Она заслуживает лучшей жизни!
Выхожу и притворюсь простым прохожим. Прохожим! Эти слова хочется вырвать из горла и утопить в канаве! Подхожу и сажусь рядом. Этот момент выкручивает мозг, и я просто забываюсь, а прихожу в себя, когда смотрю на нее почти в упор. И вдруг Эмма поворачивается! С самого утра она испытывает меня на прочность и заставляет думать, что чувствует меня!
Откидываюсь на спинку лавки и достаю маленькую книгу. Я вынужден носить ее. Одна старуха сделала ее, чтоб я читал истории тех, кто погиб из-за меня, и мучился! Как бы не так! Я жалею только о надписи на последней странице и мне плевать на все остальное! Делаю вид, что читаю, но смотрю поверх книги на ее губы и молю: “Скажи хоть что-то, останови меня!”, но молчание все длится. Прохожие будто на перемотке пробегают мимо. Перелистываю книгу в самый конец и эти чертовы две строчки о прощании впиваются в меня, как клещ, и вытаскивают душу. Расставание и смерть одного из нас или обоих сразу – вот, что несет наша любовь в будущем! Если я вылечу Эмму и составлю прямо сейчас, то у нее будет много времени, чтобы забыть и начать жить заново. Только так она будет в полной безопасности! Это не изменить, все уже записано! Швыряю книгу на асфальт, но вместо того, чтобы по ней прошлась парочка прохожих, она оказывается в руке у Эммы. Она слегка поворачивает голову в мою сторону и спрашивает:
– С кем вы говорите?
Похоже я выпалил что-то лишнее, хотя, плевать!
– Кроме нас двоих никого нет и никогда не будет.
Склоняюсь и закрываю лицо руками. Мы очень похожи, потому что одиноки и нужны лишь друг другу. Собираюсь с мыслями и вдруг понимаю, что все звуки вокруг затихают. Как я и говорил, не остается ничего и никого, кроме нас. Только я разрываюсь внутри, а Эмма, как назло, так спокойна! Похоже я так покалечил ее, что убил эмоции вместе с глазами. Минуту я схожу с ума, ерзаю по лавке, но вдруг, Эмма прерывает молчание:
– Кажется вы правы. Вокруг меня никого нет и не будет.
В этом ответе столько же обреченности, сколько во мне самом!
Сжимаю кулаки и еле сдерживаюсь, чтобы не ударить по лавке, но следующий вопрос Эммы охлаждает мой пыл.
– Неужели она вам настолько не понравилась?
Это не то слово! Я ненавижу эту книгу! И ту, что создала ее! Те две проклятые строчки появились спустя год после того, как я встретил Эмму. Я ничего не изменил бы, но никак не могу понять, почему мы обречены! Я много раз избавлялся от книги: сжигал, топил и рвал, но она все равно возвращается ко мне.
– Я ожидал совсем другой конец.
– Тогда просто оторвите лист и придумайте свой. Я часто так делаю,
