карьерист ничего не сделает без того, чтобы не оглянуться назад и не заглянуть вперёд: а как тот или иной человек, то или иное жизненное обстоятельство, тот или иной его поступок или слово повлияют на достигнутое им в жизни и, в то же самое время, поспособствуют желаемому?
Если, как это довольно часто случается, едва одолев две-три ступени на социальной лестнице, карьерист становится начальником над маленьким или большим коллективом людей, он ни при каких обстоятельствах не станет вникать в условия труда и быта своих подчинённых. Ещё менее он способен посочувствовать кому-либо из них, откликнуться душой на просьбу подчинённого помочь ему разрешить трудовой или семейный конфликт. И это не потому, что он не хочет этого сделать, а потому, что не может, так как слишком сильно занят всегда самим собой – своими собственными проблемами, горестями и бедами, которых, надо сказать, у карьериста всегда с избытком. Происходит это потому, на мой взгляд, что каждый человек за всё расплачивается в этой жизни: как за каждое грубое, в сердцах сказанное слово своё, так и за каждый неблаговидный или жестокий поступок.
Сформировавшийся карьерист – это такой человек, в котором душа еле-еле теплится. Ибо, по мере того, как, беспрестанно насилуя свою природу, он добивается маленьких или больших высот в жизни, она до такой степени обмелевает, что уже к началу трудовой деятельности лежит, бездыханная, загнанная своим хозяином в самые глухие уголки своего «я».
Именно такие люди, думаю, были первыми, кто стал отрицать наличие души в человеке, подкрепляя свои доводы тем, что её никто, мол, никогда не видел и не слышал. Таким невеждам невдомёк, что они оттого перестают слышать с возрастом голос собственной души, что, снова и снова уступая требованиям ненасытной и алчной по природе плоти своей, всё чаще и чаще отпускают вожжи, которыми всякий человек от рождения призван держать в крепкой узде свои чувства и эмоции. И наступает момент, когда они окончательно выходят из-под контроля разума – верховного владыки своего. Когда это происходит – уже не собственно человек начинает управлять своими чувствами, мыслями и словами, а они – человеком, толкая его, подчас, на самые низкие и безрассудные, бесчеловечные поступки, вплоть до насилий и убийств.
Настоящий карьерист крайне редко самостоятелен в своих суждениях, отчего так любит всякого рода указания сверху – инструкции, циркуляры, постановления партии и правительства. Происходит это потому, что, разучившись с возрастом самостоятельно мыслить, он готов по первому требованию того, кто стоит чуть выше его, на любой поступок, лишь бы угодить своему начальнику. Карьеристы всего и вся боятся в жизни. Это их свойство объясняет, почему годам к семидесяти у них такой жалкий и затравленный вид. Личность же, в отличие от карьериста, и в девяносто лет на голову выше подобного сорта людей.
Ты спрашиваешь: «Если карьеристское начало в человеке столь неприглядно и опасно – как для него самого, так и окружающих
