всего, хохочет где-то над нами!
Из-под опущенных век предательски выкатилась капля тёплой влаги, стекла по щеке и затерялась где-то под скулой. Перед глазами возникла вдруг чёткая цветная, но почему-то беззвучная картинка: яркая скатерть, старинные гравюры в тёмных рамках на стене, огромный пирог цвета солнца на белом блюде, и он, Эдуард, Эдо, со стаканчиком граппы в руке, весёлый, сам какой-то солнечный, с сияющими глазами, смеющийся и жестикулирующий, очевидно произносящий тост…
Картинка исчезла. Почему-то я представил, как он, обнажённый, лежит на чёрном дубовом столе, беззащитный, холодный. Ведь ночи там, где он жил последние годы, бывают очень даже морозными…
Меня самого словно бы поместили в некий замкнутый и холодный объём, в неуютное пространство волнения и печали. В голове моей, казалось, кто-то щёлкал пультом управления, выдергивая из памяти, как видеоролики, фрагменты сюжетов из прошлой жизни, связанные так или иначе с другом моего детства по имени Эдуард. Картинки возникали беспорядочно, вне какой-либо системы или хронологии.
В какой-то миг я вдруг увидел циферблат настенных часов, стрелки на которых двигались с огромной скоростью, вопреки правилам в обратном направлении. «А время-то раскручивается назад», – подумалось мне.
Гигантским тёмно-коричневым ковром уходили за горизонт вспаханные поля. Недалеко от просёлочной дороги, в тени серого от пыли трактора отдыхал в компании местного почтальона тракторист. Велосипед его собеседника, такой же пыльный, был аккуратно прислонён к гусенице «Беларуси».
Неторопливую беседу нарушил лихо подкативший «Козлик» со снятым тентом и военными номерами. Из остановившегося неподалеку автомобиля вышли, потягиваясь, разминая мышцы, трое молодых людей, один из которых был в военной форме, с капитанскими погонами. Разложив на капоте вездехода большой лист бумаги – то ли карту, то ли чертёж – мужчины склонились над ним. Водитель, совсем юный солдат, извлёк тем временем из-под сложенного брезента треногу, установил её на обочине дороги и стал прикручивать к ней прибор, издалека напоминающий бинокль.
Тракторист и его собеседник с удивлением переглянулись, затем почтальон встал, натянул, видимо, по привычке, кепку и направился к военной машине. Однако офицер, не отрываясь от дел, предупредительно поднял руку. Жест означал только одно: приближаться нельзя!
Парламентёр немного потоптался на месте, пожал плечами, оседлал свой двухколёсный транспорт и, оставляя за собой пыльный шлейф, укатил по просёлку.
Примерно через полчаса вдали, в той же стороне, куда ранее уехал почтальон, на дороге возник шар серого цвета, который быстро приближался, увеличиваясь в размере. Впереди этого шара из пыли, опережая его, нёсся на приличной скорости такой же «ГАЗ-69», ласково называемый в народе «Козликом», какой уже стоял у обочины. Скрипнув тормозами, автомобиль остановился в двух десятках метров.
Человек, сидевший рядом с водителем, резко откинул металлическую
