однако я все равно ответил.
– Да, кто это?
– Гюнтер, это Ники. Я в Индии с Берни. Он сейчас здесь со мной, а ты говоришь по громкой связи. У него есть несколько вопросов о твоем заявлении на получение лицензии.
– Правда? – спросил я, пытаясь встать с кровати и чуть не упав при этом на задницу. – Хорошо, да, Берни. Спрашивайте.
В два часа ночи мне пришлось объяснять Берни Экклстоуну наш бизнес-план. Думаю, разговор продолжался часа полтора. Однако благодаря нему Берни проникся идеей, а для начала это было отлично. После этого у меня был подобный разговор с Чарли Уайтингом, который являлся моим хорошим другом, а затем с Жаном Тодтом, занимавшим в то время пост президента FIA. Я не очень хорошо знал Жана, но при содействии таких людей, как Стефано, которые замолвили за меня словечко, он тоже положительно оценил идею.
Что же насчет нашего бизнес-плана? Итак, первоначально он состоял в том, чтобы использовать детали Ferrari с прошлого года.
– Но как мы можем быть конкурентоспособными? – спросил Джин. – Прошлогодние коробки передач, прошлогодние двигатели, прошлогодняя подвеска. Мне это не нравится. Они должны быть теми же, что у Ferrari сейчас.
В конце концов мы пошли к Стефано и Маттиа Бинотто[10], который тогда был главой отдела двигателей в Ferrari, и прямо спросили их, можем ли мы получить те же детали, которые они используют.
– Ну, в правилах нет никаких запретов на это, – сказал Стефано. – Конечно, почему бы и нет?
На самом деле для Ferrari это был даже более выгодный вариант, поскольку им не пришлось бы производить слишком много деталей. Это имело смысл. Таким образом родился наш бизнес-план. Вообще я думаю, что именно Стефано конкретизировал концепцию, которая в итоге стала известна как команда-сателлит.
Сегодня это не сработало бы, но тогда количество деталей, которое клиентская команда могла купить у команды-производителя, не было регламентировано FIA по той простой причине, что об этом никто никогда не задумывался. В то время подобные вещи обсуждались, и для того, чтобы не стать еще одним Caterham или HRT, мы должны были мыслить иначе. Либо у команды заканчиваются деньги, как у этих двух, либо у их инвестора заканчивается энтузиазм. Джин и я хотели быть конкурентоспособными. С его деньгами, которые находились в нашем распоряжении и по количеству были сопоставимы с бюджетом вышеназванных команд, концепция команды-сателлита была единственным решением. В итоге в выигрыше оказывались все: «Формула-1» получала новую команду с менее рискованным будущим, чем у тех, что обосрались в последние годы, мы получали конкурентоспособную машину и поддержку производителя (причем довольно хорошего), а Ferrari получала нового клиента, который, в отличие от некоторых, мог вовремя оплачивать чертовы счета. Что в этом плане могло не нравиться? Впоследствии многие в спорте жаловались, но кого это волнует? Невозможно устраивать всех и всегда. Все, что мы сделали с помощью Стефано и Ferrari, – воплотили в жизнь хорошую идею, которая никому раньше не приходила в голову.
Несмотря
Маттиа Бинотто – швейцарский и итальянский инженер. Руководитель Ferrari в 2019–2022 годах.
