Безумно горжусь тобой, моя самая красивая, потрясающая, великолепная, крутая, клёвая…
– Ой, всё, заткнись, – беззлобно прервала я её, сдувая с лица мешающую прядь волос.
– Согласна. Перебор, – широко улыбнулась она, ничуть не обидевшись. – А если честно, выглядишь, как тюльпан. – Она пробежалась скептическим взглядом по пышной юбке светло-зелёного платья с короткими кружевными рукавами и остановилась на ступнях. – Какие туфли! – наигранно воскликнула она, еле сдерживая смех. – Ты что, украла их у своей бабушки?
Я состроила рожу.
– У прабабушки! Это писк моды.
– Ага, – поддакнула она. – Я так и подумала. Что тебе подарили предки?
Я тяжело вздохнула.
– Смотрю на твоё унылое лицо и понимаю, что не билет в один конец в Чикаго.
Ага. Разбежались. Они не смогут пережить, если хоть на секунду решат, что я счастлива.
– «Это не смешно, Эмили. Какие сейчас могут быть поездки? У тебя нет на это времени», – очень правдоподобно спародировала я свою ближайшую родственницу. – И правда! Я ещё не выучила от корки до корки «Римское право», не изучила причины опиумных войн между Китаем и Великобританией, и в конце концов, – я театрально всплеснула руками, – как я смогу жить дальше, если не узнаю, как «Реставрация Мэйдзи» изменила политический и социальный ландшафт Японии?!
– Э-э-э…
Не будь я так раздражена, я бы посмеялась над ошалелым лицом Стефани.
– Откуда вообще этому времени взяться?! – продолжала выступать я. – У меня школа, ворох домашки, курсы французского и английского, а ещё эта премерзкая йога, на которой я чудом держусь, чтобы не захрапеть. Вот скажи, зачем мне французский?! Я уже ненавижу всех французов, а я их даже в глаза не видела! И вообще! Франция – не моя страна! В древности там существовал закон, запрещающий женщинам носить брюки! И этот наполеоновский сексизм официально отменили только в 2013 году! Ты представляешь?! В 2013!
– А что там про опиум?..
Я зыркнула на неё таким взглядом, что она не рискнула закончить вопрос.
– В итоге, они подарили мне какую-то космически дорогую, безумно редкую коллекционную книгу. Слава богу, на английском.
Стеф недовольно скривила губы.
– Гадость.
– Вот и я о том же. – Кстати о гадостях. – Что там на этих столах? – спросила я её, мысленно представляя тонны крабов. Мама не ела мясо и считала калории даже в воде. Поэтому надеяться на то, что на столе вдруг чудесным образом обнаружится пицца – бесполезная трата времени.
– Не всё так плохо, я видела что-то мясное.
Ну прям утешила.
– Торт же будет?
– Да! – Мои глаза сразу загорелись.
Мама считала сладкое самым великим злом на планете. Я была уверена, что маньяки и убийцы в её личном списке тяжких преступлений располагались строчкой ниже. Но именно в день
