Как только я поведала ему о звонках и визите его жены, он забрал вещи и ушел от нее. Под влиянием чувства вины я пустила его к себе домой. И он прижился.
Мгновенно нашел подход к моей дочке, они вместе писали сочинения (у него, безусловно, был литературный дар) и делали домашнюю работу для школы и по дому.
Однажды меня вызвали в школу и сделали выговор за то, что моя двенадцатилетняя дочь написала сочинение о влиянии масонов на русскую литературу. У меня глаза на лоб полезли, потому что я не подозревала о таких глубоких познаниях ребенка. Мне пригрозили, а я поняла, откуда ветер дует, и попеняла Виктору.
Между прочим, поначалу у меня совсем не было денег – я отдавала долги, и одной зарплаты не хватало для моего привычного образа жизни.
Так что он нас кормил в полном смысле этого понятия, этот Виктор. Покупал еду и что-то нужное. Тратил всю зарплату минус алименты (он сразу развелся) на нашу семью.
Мы прожили вместе три года; я занималась своими делами, своими друзьями, он работал и занимался хозяйством. То было спокойное и уютное время.
На встречи со своими друзьями довольно высокого социального статуса я его не брала, ни с кем не знакомила. Он принимал мой снобизм и знал, что его, просто молодого инженера, эта компания не примет. Он не диктовал мне условий и не возражал против моих встреч с друзьями. Просто ждал меня и всегда встречал у метро, чтобы я не шла одна.
Я с дочкой продолжала ходить в один из главных киноконцертных залов Москвы по приглашению директора, встреченного в Париже, на концерты и кинофестивали.
Размещались мы в директорской ложе, а Виктор, поблескивая очками, сидел где-то и наблюдал за нами.
Потом дома кормил, убирал, мыл, стирал…
Я не испытывала тогда угрызений совести от служения молодого красивого гиганта, это пришло много позже.
Я просто не верила, что так можно и ему это нужно. Меркантильного интереса с его стороны я не наблюдала. Да и чем он мог у меня разжиться.
Друзья качали головами в сторону молодого любовника, завидовали, наверное. Ну а я, вероятно, нуждалась в любви, хотя делала вид, что нет.
Помню интересный эпизод. Друзья, естественно, знали, что я вдова. А мужья подруг по очереди приезжали ко мне с интересными предложениями. Я не оскорблялась, смеялась и прикрывалась молодым любовником, что оскорбляло их и их лысины.
Я никогда не была и не слыла красавицей, но, наверное, как говорила Фаина Раневская, была чертовски мила…
Мои подруги старше меня, чьи мужья занимали хорошие должности, что добавляло женам тревоги, возможно, догадывались о происках своих благоверных и, собравшись на девичник, однажды подвергли меня обструкции.
Я оборонялась и оправдывалась. Они сомневались.
Пришло время разъезжаться по домам. Темно. Снег. Метро далеко. Я позвонила дочке и сказала, что еду домой.
Вышли мы от хозяйки квартиры, где происходило судилище, и, утопая в снегу, даже не надеясь на такси в темном переулке,
