о солнце пробивалось даже через закрытые глаза, через веки… Так было с ним один раз, когда он ездил с партнером из Германии на Ямайку и вместо обычного рома, который они пили каждый вечер с хозяином гостиницы, они накурились марихуаны, которая росла там повсеместно. Вечерний ритуал впечатлял своей последовательностью и неизменностью традиций. Примерно к 18.00 все подтягивались к бассейну, который был устроен так, что одна из его сторон являлась краем террасы, на которой он был расположен, а у второй стороны располагались лежаки, на которых и размещались хозяева отеля. Честно говоря, громкое слово «отель» навряд ли подходило к десятку одноэтажных халуп с разноцветными крышами, стоящих на берегу океана. К 18.30 все были на месте, попивая кто что, укладывались на лежаки, даже в вечерних платьях и туфлях, и готовились к представлению… Представление было каждый день одно и то же: ровно в 18.30 гигантский солнечный диск, занимавший, казалось, половину неба, начинал достаточно стремительно опускаться в океан. Бассейн и лежаки были расположены так, что все находящиеся в них были как бы в ложе… Ровно в 18.33, каждый вечер в одно и то же время, солнце окончательно ныряло в океан, и наступала кромешная темнота! Все хлопали в ладоши в полном мраке секунд десять, и после этого включались фонари… Зрители поднимались со своих мест и перемещались к ужину… Ужин тоже традиционно был очень невкусным… Островом последними владели англичане, которые и навязали свою кулинарию, вернее, ее отсутствие…В один из вечеров (и нас в обед предупредили) подали омаров! Мы ждали ужина с нетерпением… каково же было наше разочарование… Омар действительно был, но его за каким-то лядом потушили с картошкой! Ничего более тупого я в жизни не ел… Вместо тушенки – омар! После ужина все мужчины обычно направлялись в хозяйскую беседку пить ром и курить сигары… В этот же раз хозяину, которого звали Джимми, стрельнуло в голову нас повеселить… Беседка, как он ее называл, по сути своей была нашей армейской курилкой: пятиугольник со скамейками по сторонам и лампочкой с абажуром над головами… Крыши не было. Благодаря абсолютно черной, как жевательный гудрон, ночи, роль стенок беседки выполнял конус света из-под абажура. За его пределами было совершенно темно и как бы ничего не было… Так нам казалось… Так вот, Джимми захлопнул коробку с сигарами и, повернув голову, сказал куда-то в темноту коротко и гортанно несколько слов на местном наречии… Буквально через минуту из темноты в круг света зашел абсолютно черный человек: лицо, руки, брюки, рубашка и ботинки были одного цвета, поэтому он был совершенно невидимым. В руке, прямо как Христос с пальмовой ветвью, он держал такого же размера веник из марихуаны… Она там растет примерно, как у нас полынь, зверобой и душица… Он был прекрасен!
Джимми еще что-то ему сказал, тот кивнул головой и начал общипывать ветку… Процедуру подобную я видел, конечно, впервые в жизни… Еще через минуту он закрутил нам самокрутку, или косяк, по-нашему… Творение рук его было эпичным: сантиметров двенадцати так длины и сантиметров двух в широкой части. Кстати, подумалось, что это делалось, несомненно, с подтекстом, как насмешка над белым человеком. Себе бы он скрутил сантиметров двадцать… Он с почтением преподнес эту трубку мира Джимми… Джимми, нужно сказать, был красавцем. Абсолютно рыжий, конопатый, потомок ирландцев! Он так сильно любил ром и ненавидел свою жену Ребекку, что, только выпив грамм пятьсот, он находил какой-то баланс в жизни! Пить он начинал за завтраком… Причем даже не мог разбить яйцо ложечкой, так у него тряслись руки… Но к вечеру он был в прекрасном настроении! У него было «личное время» в беседке… Короче, в этот вечер он раскурил эту пароходную трубу… И пустил по кругу… Каждый делал по три затяжки… После первого круга у Марка в голове звук отделился от изображения… Перестал синхронизироваться. Люди в его глазах двигались медленнее, чем говорили… после второго круга у него исчезли щеки… Он трогал пальцами зубы через то место, где они должны были быть – их не было… Они пропали… После третьего круга он понял, что ему нужно идти… Марк встал и пошел через мрак в свой домик… Шел он минут тридцать, как ему потом сказали… До дома было пятнадцать метров… Он зашел в номер и упал на кровать, благо климат Ямайки не предполагал обилия одежды… Проснулся оттого, что солнце светило ему в глаза через закрытые веки… Он лежал и думал: «Сейчас открою глаза, и мне будет так плохо… В каком состоянии я вчера пришел… Сейчас открою глаза, и сразу голова заболит…» Раз! Все оказалось гораздо лучше, чем он предполагал! Взору его предстало невероятное зрелище: сквозь незакрытое окно с ультрамариновыми рамами и оранжевыми занавесками светило невероятное солнце, которое они вчера так чопорно провожали! Белоснежные простыни! Деревянная мореная кровать! Белые стены и прямо напротив него написанная маслом чудовищная по исполнению картина с парусником, летящим по волнам! И главное! Главное! У него совершенно ничего не болело! Он чувствовал себя феноменально здорово! Вскочил и пошел. К Океану, который так призывно шумел за синим окном!
Сейчас было то же самое! Солнце будило Марка через закрытые веки… Он открыл глаза… Почти дежавю… Окно было синего цвета, за ним шумели волны, через него проливалось солнце, освещавшее белые стены. И белье было белым… Только из носа его торчала трубка с кислородом, в каждую руку было подключено
