style="font-size:15px;"> Я припарковала машину на стоянке неподалеку, и вместе с Настей мы прошли к центральному входу института.
На входе дежурил охранник, который потребовал предъявить документы и записал в журнал цель нашего визита. Видимо, его уже предупредили о том, что в научно-исследовательский институт приедут журналисты. Охранник сказал нам подняться на четвертый этаж, где в четыреста третьей лаборатории трудился Косенкин.
В здании имелся лифт, которым мы и воспользовались. Стены в научно-исследовательском институте были выкрашены в белый цвет, из-за чего коридор казался стерильным и очень просторным. По пути к лаборатории мы не встретили ни одного человека, создавалось впечатление, что институт совершенно пуст.
– Какое-то странное здание, – тихо проговорила Настя. – Я думала, что в научно-исследовательском институте полно людей в белых халатах, которые в коридоре обсуждают свои научные разработки…
– Скорее всего, все эти люди в белых халатах сидят в своих лабораториях и проводят исследования, – поделилась я своими соображениями. – Наверняка они одержимы своими разработками, вот и корпят целыми днями над ними…
– У нас в редакции обычно гвалт стоит, – заметила Настя. – Все разговаривают, пьют кофе с пирожными, бегают на перекур. Но мы не бездельничаем, просто многие любят отвлекаться…
– Ну, художественные редакторы, судя по всему, народ творческий, вот им и не сидится на одном месте, – произнесла я. – Другое дело – ученые. Мне как-то приходилось общаться со светилами науки, могу сказать, они целиком погружены в свой научный мир и совершенно не хотят из него выныривать в реальную жизнь.
Мы подошли к двери, на которой висела табличка: «Лаборатория 403». Я посмотрела на часы – двадцать пять минут первого. Надеюсь, Косенкин не станет возражать, если мы зайдем на пять минут раньше условленного времени.
Я постучала в дверь, но ответа не последовало. Лаборатория была не заперта; я толкнула дверь, и мы с Настей зашли в помещение.
Лаборатория оказалась светлой, с белыми стенами. Похоже, тут все было выкрашено в белый цвет, прямо не научно-исследовательский институт, а какая-то операционная. На окне висели белые жалюзи, рядом с окном располагался стол с огромным количеством разнообразных приборов, из которых я смогла узнать только микроскоп.
Глядя в этот самый микроскоп, за столом сидел седоволосый человек в белом халате. Мужчина даже не посмотрел на нас – он был полностью поглощен своим занятием. В микроскоп он разглядывал какой-то камень, с виду не представляющий ничего особенного. Чем невзрачный булыжник так заинтересовал мужчину, оказалось загадкой. Видимо, артефакт все-таки представлял для геолога определенную ценность, раз он так пристально изучал его.
– Егор Иннокентьевич? – нарушила я молчание. – Простите, что отрываю вас от важного дела, но мы с вами договаривались об интервью…
– Да-да, подождите, – не оборачиваясь, проговорил Косенкин.
