в народе и раньше были строгие правила. Девушки ходили в закрытых одеждах и терпели до свадьбы. В последнее время мир будто с ума сошёл. Мировая болезнь ввергла планету в хаос и кризис. Кто остался жив, пустился во все тяжкие. Аргумент один: нужно спешить жить, пока можешь. Народ поделили на категории, дав людям статусы, которые проставляли в паспорте. Малоимущий, бедняк, достаток и олигарх.
Правительство искало выход из кризиса. Чтобы заткнуть финансовые дыры первое, что сделали – перевели армию на контрактную основу. Зачем кормить и одевать миллионы новобранцев каждый год?
Потом додумались легализовать проституцию, и деньги в бюджет потекли рекой. На свет выползли всякие извращенцы, типа приверженцев БДСМ. Таких больше не смели тронуть и пальцем. За оскорбление люди, входящие в субкультуры, могли подать заявление в суд. Обидчику всегда назначали штраф в виде морального ущерба, а если обнаруживались синяки на теле потерпевшего, то ещё и материального. Штрафы доходили до ста тысяч, поэтому многие смирились с тем, что на работе за соседним столом сидит девушка в ошейнике сабы. Никто не хотел отваливать ей моральный ущерб, да ещё за судебные издержки государству платить.
Азиз приехал в Россию учиться и остался. Всё шло хорошо, пока не грянула мировая болезнь и кризис. Теперь даже на бюджет детям не поступить. Все, кто со статусом «Д» и «О», должны оплачивать обучение детей, ведь вузы перевели на самоокупаемость. Государство больше их не содержит, разве что нищим учёбу оплачивает, если смог поступить.
Лечились богатые отныне всегда платно, для них больше не существовала бесплатная медицина. А налоги взимали от дохода: чем больше денег, тем больше налог.
В его родной стране жили не так: вспомнили старые обычаи, ужесточили законы. Он бы и уехал туда, только бизнес бросать не хотелось. Столько труда и сил вложено в него за эти годы.
Азиз думал, что скоро выдаст Ираду замуж, но не сбылось. Хотя всё ещё не поздно исправить. Здесь устраивать её избиение он не будет – опасно, соседи заявят и загремишь в тюрьму. Обычно оступившихся девушек везли на родину. Там, в горных аулах, даже полиция смотрела на это сквозь пальцы. Иные и сами приходили участвовать в выбивании дури из оступившейся и опозорившей себя девушки.
Азиз хотел позвонить дочери и позвать домой. Он снова включил телефон и тут пришла от неё смс: «Папа, не волнуйся. Со мной всё хорошо. Я уехала жить к любовнику».
– Вот оно как?! Я думал, что Ирада страдает, не знает, как позор с семьи снять, а эта крыса к любовнику уехала?! Убью тварь! – заорал Азиз.
Он почувствовал, как злоба поглотила остатки разума. Дыхание спёрло и в висках застучали барабаны. Со злости Азиз махнул рукой, с силой сметая со стола сахарницу и солонку, которые там стояли. Ударившись о стену, хрусталь рассыпался искрящимися осколками по полу, сахар и соль смешались между собой. Жена вскрикнула, зажимая рот рукой.
– Врач сказал, что пока не видно, кто у тебя будет! Учти, снова родишь девку, я тебя заживо похороню! – крикнул Азиз, а кулак впечатался в стол с такой силой, что тот чуть не треснул.
