Если смотреть «правде в глаза»: до воплощения своего замысла о получениии тридэ записи с комнат замка Рота Минин еще не продвинулся ни на шаг, хотя уже прошло больше 3 месяцев с момента посещения замка в Северобайкальске.
Все эти три месяца Минин исправно отсылал по одной раковине в неделю из запасов музея родного института. Раковины он старался предоставлять в соответствии с заданием Рота. И наступил момент, когда искомых раковин, кроме самих экспонатов, в запасах музея уже не осталось. Пришлось «реально искать» старые раковины: обращаться к запасникам из других музеев, а также искать научного обмена с другими институтами. Выезжать в другие страны, как он обещал Роту и самому искать раковины Минин не мог. У него пока не было ни времени ни желания просить отпуска с работы. К тому же, реальные поиски подобных раковин стоили ровно столько же, сколько он и запрашивал сейчас у Рота. Т.е. Минин бы «работал» едва ли не в убыток, а это уже была бы экономическая катастрофа.
Он так и не смог договориться с китайским площадкой на Амазоне, именующей себя «фабрикой уникальных сувениров», предлагающей хотя и речные, но формой и размерами подходящие раковины, чтоб они не ставили на его приобретения лазерные «клейма». По ходу переговоров, выяснилось, что они сами покупают такие раковины уже с клеймами. Т.е. они были просто «посредниками», которых пруд пруди. Выяснить же откуда раковины не удалось.
На поиски стало уходить очень много времени и себестоимость раковин резко ушла ввысь. Разовые приобретения раковин из лабораторий у лаборантов, за которыми приходилось ехать в другие регионы к «знакомым» лабораториям и институтам. Все это стоило денег. А его дорогостоящие приобретения, особо отмеченные окружающими – «виниры во весь рот», новое авто. На это тоже уходили деньги. И главное – все это привлекало внимание. Так же как, его многочисленные «шпионские переговоры», когда Минин посреди совещания в институте вынужден был «отлучиться на звоночек». И, конечно же, его, ранее не отмечаемая, занятость. Минин был все время занят, все время куда-то стал спешить, задерживаться на работе допоздна, либо, наоборот, неделями не появлялся там. Минин изменился внешне. Раньше, он улыбался, не разжимая рот, стесняясь кривых и редких зубов. Сейчас – наоборот, часто мог слушать собеседника «скалясь белозубой улыбкой». Он стал лучше одеваться, хотя не по моде, но в брендовые вещи. Стал ходить в фитнес зал и плавание. Он стал активнее, позитивнее и резче в суждениях. Про него стали говорить в институте, как о кандидате в замы «главного». Постоянные мысли о Раковинах стали менять его. Он это чувствовал и, пока, ему это нравилось.
После десятков звонков Рощину и специалисту Самарского Завода РИ, наконец, были оговорены детали и время обмена комплектами слежения.
Минину даже не пришлось, снова выезжать в Самару. Обменялись посылками.
К моменту прихода посылки от Завода (вернее от физ лица Рощина) Минин уже представлял
