Да, он нарушил кучу правил и «засветился», что могло отразиться на его карьере… Но, по-другому было нельзя. Он знал, что чем быстрее окажут помощь при травмах головы, тем вероятнее будет благоприятный исход. Время терять было нельзя.
Два часа утомительного ожидания, при котором ему самому предлагали помощь, видя у него размазанные остатки его крови в носу и ушах… Катю прооперировали, после чего «боров администратор» буркнул ему: "будет жить". Но обещать полное исцеление не стал. Он заплатил хорошо «задержавшимся» хирургу и администратору и проконтролировал, чтоб у Кати «как положено» была своя койка в реанимации и смотрительница. Также дождался, приезда ее матери. Разговор с ней, ее эмоции, окончательно его «добили»… Под утро он свалился в комнате охранника на диван и три часа был в «отрубе»…
По инструкции, он был обязан оперативно докладывать о любой опасности для его жизни, в том числе, возникшей «по ситуации при работе мнемодатчика» и точно описывать свои ощущения до и после мнемоконтакта, при получении задания… Это устаревшая технология передачи информации и продолжала использоваться в СБ лишь из-за ее «абсолютной безвредности и надежности передачи»… Он точно знал, что хэддатчик не должен был так сильно реагировать. При нормальной его работе мнемовызов сопровождался покалыванием не более укуса комара. Он хорошо работал в любых нештатных ситуациях: на тренировках, среди ликующей толпы, при нырянии, при сексе… Но чтоб терять сознание от боли – это явно не соответствовало его характеристикам и требовало немедленного разбирательства. С посещением «офиса ДвСБ»… Но тогда ему пришлось бы писать подробную докладную о дальнейших его похождениях в больнице: указывать фамилии, кому дал взятку, кому угрожал, как. Что при имеющихся уже устных «Катя – замечаниях» непременно привело бы к вниманию внутренней СБ и рассмотрению на комиссии. Выводы которой всегда не в пользу агента… А ему оно надо? «Не буди лихо, пока оно тихо – так любил повторять его босс, по слухам работавший еще «при РФ»… Он, да и другие агенты, часто попадают в «ситуации» требующих «доклада о себе», что превратило бы их работу и работу «офиса» в беспрерывное препинание между собой, порождающее проверки их «докладов» информаторами и сек сотами. А то и проверки и их «информаций». «Меньше обсуждений – больше дела» – это изречение сопровождало на всех этапах подготовки его как агента… Он помнил всегда об этом и никогда не позволял себе “жаловаться” на условия, быт и сложности, соответственно, менее думал о себе… В конце концов, он мог «замять» практически любую информацию из этой больницы, вся инфа с республики «вне политического характера» шла через его оперативный отдел. Где он был «не последний человек»… К тому же, у Жака слишком было мало времени до начала работы над следующим заданием, чтоб «сделать доклад на самого себя», поэтому он вернулся в свою квартиру и сделал расшифровку при помощи полученного мнемокода «пакета
