вообще понимаешь, что ты только что сделала?! – маму трясло, как йорка на морозе.
Это было бы забавно, если бы я не знала, что за этим может последовать.
– Отшила очередного недотёпу, которого ты всё пыталась мне сосватать? – чуть приподняла бровь, натурально издеваясь.
– Это сын самого Дагиева! – рявкнула матушка.
– Ой! – я прикрыла рот ладонью. – Неужели того самого?
– Да!
– Жаль, что я понятия не имею, о ком ты, – припечатала я, ехидно ухмыльнувшись.
А то, что произошло дальше, впору включать в какой-нибудь сценарий драматического театра. Мария Владимировна взорвалась, будто до этого сидела на пропановой бочке, и принялась сыпать такими витиеватыми оскорблениями, что я с трудом подавила в себе желание достать телефон и начать записывать все афоризмы в заметки.
А ещё дочь профессора! Кошмар!
– Ты, – не унималась маменька, – просто наказание! Да я тебя…
Её гневную тираду прервал звук поворачивающегося ключа во входной двери. Пожаловала вторая часть Марлезонского балета – отец. Голос, послышавшийся из прихожей, известил всех присутствующих о том, что домой вернулась самая замечательная в мире доченька, мамино счастье да папина гордость. Моя младшая сестра.
Дальше всё происходило по давно отработанной схеме: мамá подключала свои актёрские данные и, пустив слезу, хваталась за сердце. Под её причитания в гостиную ворвались и остальные действующие лица.
– О! – я вскочила с дивана, всплеснув руками. – А вот и вся семья в сборе!
Улыбка автоматически натянулась на моё лицо, скрывая истинные эмоции, бушевавшие у меня в груди. Меня всё ещё обижало, что папа никогда не верил мне, если я рассказывала о том, что его любимая жена симулирует. Ещё очень хотелось оторвать голову «любимой» сестрёнке, которая скорчила сострадательную мордочку, утешая маму, и затем с укоризной посмотрела в мою сторону.
Иногда мне казалось, что родители были правы насчёт того, что у моей сестры было побольше мозгов, чем у меня. Эта маленькая лицемерка очень хорошо знала, где надо прогнуться, чтобы потом можно было надавить на жалость предков.
– Опять мать довела? – Вадим Сергеевич мог метать молнии взглядом.
– Почему опять? – я усмехнулась. – Снова!
– Надя, – отец устало выдохнул, – я же просил тебя. Ну, почему ты не можешь…
– Выйти замуж за хахаля, под которого меня подкладывает мама?
У всех троих отвисли челюсти, а я всего лишь предпочитала называть вещи своими именами. Папа либо действительно не знал о маминых выкрутасах, либо старательно закрывал на них глаза.
– Вадик, – страдальчески проскулила женщина, – что же она?
– Тебе не надоело наговаривать на родную мать?!
А, значит всё-таки не знал.
– Не надоело, папуля, – скривилась, проговорив последнее слово. – Хотелось бы мне спросить, не надоело
