вошли.
– Вы оставайтесь снаружи, – велел Гектор Севе.
Тот устремился за ними.
– Нет Елены Станиславовны! – растерянно констатировал Сева. – Она упала? Отсюда?! Из кабинета? Но она жива?!
– Она, к счастью, жива, – ответила ему Катя. – Ступайте к лестнице, передайте остальным, пусть не заходят даже в коридор. И ничего не трогают. После нас наши коллеги – полицейские и эксперты – еще раз проведут во всех помещениях третьего этажа тщательный осмотр. Не стоит вашим сотрудникам искушать судьбу, навлекать на себя лишние подозрения. Предупредите их, пожалуйста.
Гектор подошел к окну и выглянул наружу.
– «Скорая» отчалила, – сообщил он. – Краснову везут в больницу. Кипеж внизу в самом разгаре. Петровка, 38 пожаловала, я их вижу. Коллега Гущин отдувается за всех в окружении конкурентов. Скоро они и сюда нагрянут, надо нам торопиться. Итак, все случилось именно здесь. Отсюда ее вышвырнули из окна.
– Гек, никаких следов борьбы, – Катя осматривала кабинет. – И обстановка не нарушена. Полный порядок.
– Заценил уже, Катенька, но… Заметила, здешние «божьи коровки» прям ополчились на нас! Есть что скрывать им? Нервы нам мотали в фойе, тянули резину. А здесь, наверху, кто-то мог скоренько убрать все, зачистить улики. Шик-блеск-крррасота!
– Все не уберешь, – резонно ответила Катя. – Давай раму оконную осмотрим. Когда жертва сопротивляется убийце, на раме часто заметны следы – царапины, сколы.
Они оглядели окно, раму, подоконник – и ничего подозрительного не увидели. Кроме приставки в тесном кабинете имелись лишь стол и два стула. На стуле у двери лежал небрежно брошеный бежевый тренч, на спинке висела дамская сумка с потертыми ручками и расстегнутой молнией.
– Гек, здесь никто ни с кем не боролся, – объявила Катя, чуть поколебавшись. – Приставка дряхлая на двух опорах, вплотную к подоконнику. Краснова – женщина высокого роста, если бы ее кто-то насильно выталкивал из этого окна, она бы в борьбе непременно задела ногами приставку и опрокинула. Подоконник очень низкий и широкий. На него удобно садиться. Цветок заботливо переставили с подоконника, когда открывали створки. Чувствовал ты спертую духоту в музейных залах, когда мы шли? Они отключили не только камеры, но и кондиционеры по всему зданию. Кондиционер над дверью, – Катя указала на белый короб над притолокой. – Он не работает. В коридоре третьего этажа просто нечем дышать, сегодня плюс двадцать пять, и на солнце к концу дня крыша музея сильно нагрелась. Ничто не указывает на насилие – наоборот, все факты свидетельствуют об обратном. Краснова из-за духоты сама распахнула окно. Мы с Гущиным слышали стук или шум в переулке со стороны музея, когда вышли из главка. Потом еще звук… может, стон? Но если бы Краснову выталкивали, она бы кричала, звала на помощь.
– Катенька, все зависит от сноровки и навыков нападающего, смотря как творчески подойти к вышвыриванию. Способы разные есть. – Гектор
