еще тогда, далеко в детстве. Все так оживленно разговаривали, обсуждали какие-то важные для них вопросы. Но как только я подошел ближе, все разом замолчали, повернулись ко мне и окружили со всех сторон. Я почувствовал бесконечную и безусловную любовь.
«Мы тут посовещались и попросили Его разрешения встретиться с тобой», – начал мой дед. «Что тебя беспокоит, сынок?» – продолжил он. «Мы знаем, что ты болеешь, что завтра у тебя день рождения. Что ты чувствуешь себя одиноким, но это не так. Мы все с тобой! Мы никуда не уходили, а всегда смотрим за тобой, переживаем за тебя и, как можем, стараемся тебе помочь. И мы благодарны, что ты нас не забываешь и всегда просишь Его, чтобы он нам дал теплое место и яркий свет в наших домишках», – с улыбкой на лице закончил говорить мой дед Джура.
На душе у меня стало так тепло от слов моих родственников. Когда умерла моя мама, я, несмотря на свой возраст, почувствовал глубокую, бездонную пустоту. Огромное одиночество нахлынуло на меня, и я искал, чем его заполнить. «Она еще там, – вдруг неожиданно сказала моя бабушка, – там ей замечательно быть с Ним, говорить с Ним. Когда придет время, Он пошлет ее к нам. Он всегда добр к нам и дает возможность лучше понять Его. Когда мы уходим, Он принимает нас всех у себя. Мы с Ним беседуем. Он очень искренне интересуется нашей прошлой жизнью, хоть мы и знаем, что Он в курсе каждого события наших дней, но все равно слушает нас внимательно. Когда придет время, она присоединится к нам. Мы о ней позаботимся», – улыбаясь мне, продолжила моя бабушка Фатима, положив голову на плечо своего вечного и единственного супруга Джуры.
Я посмотрел в глаза каждому, кто был вокруг костра. Все они улыбались и старались меня подбодрить. Не знаю, как долго я пробыл с ними, но когда я поднял голову к пригорку, я увидел силуэт женщины. Она стояла далеко, ее лица не было видно. «Да, это она, твоя мама, – сказала моя бабушка, – она знает, что ты пришел. Скоро она к нам присоединится, и мы все будем тут, рядом с тобой. Ты не один. Ты никогда не будешь одинок. С тобой всегда будем мы – любящие тебя», – завершила она.
Я стоял и хотел увидеть лицо мамы, но ко мне подошел мой дядя и прервал мои раздумья. «Кажется, тебе уже пора», – сказал он мне. Его звали Мэлис в честь основателей идеологии коммунизма. «Давай прощаться», – тщетно попытавшись меня обнять, дядя показал мне обратную дорогу.
Я в последний раз посмотрел на всех, повернулся и пошел обратно по своим же следам. Как ни странно, у меня ничего уже не болело и не беспокоило, как некоторое время назад. На душе у меня было тепло, и ощущение одиночества растворилось. Я прокручивал разные сцены из моего прошлого, связанные с каждым отдельно или со всеми вместе моими родными. Я вспомнил моего дядю Мэлиса, когда его локоть застрял в проеме диванчика в метро; тетю Сталину, как она рьяно убиралась во дворе; тетю Римму и ее улыбку, и всех-всех других моих родственников, давно ушедших. Я знал, что мы все встретимся и будем
