возможно, а для вас все возможности закрыты, но потерпите немножко – и все уладится. Вы охотно впадаете в уныние и роняете горькие слова, но посмотрите реальности в лицо: почему-то вовсе не все ваши сверстницы скучают подобно вам. Чтобы разделаться со скукой, Алисия, вам бы не ребенка надо было потерять, а деньги. Простите.
АЛИСИЯ
Вы правы, пора оплатить сеанс, но вы могли бы указать мне на это более вежливо.
ВИТТОРИО
Я совершенно не на это хотел вам указать.
АЛИСИЯ
Разумеется, именно на это.
ВИТТОРИО
Ошибаетесь, Алисия.
АЛИСИЯ
Да, я ошиблась. Знаете в чем? Мне ни в коем случае не следовало заводить об этом разговор с вами, с мужчиной. Я должна была подумать об этом раньше. Всегда надо выбирать психоаналитика своего же пола.
Ева Мария смотрит на свое отражение. Приближается к зеркалу. Проводит по лицу руками. У дочери был ее нос и ее разрез глаз, цвет другой, а разрез – ее. И у Стеллы тоже была ямочка на подбородке, такая глубокая – вишневая косточка поместилась бы. У себя Ева Мария эту ямочку никогда не любила, но у Стеллы, когда та была ребенком, она всегда казалась милой, очаровательной, а когда повзрослела – даже и красивой. Парадокс материнства: именно ямочка нравится сейчас Еве Марии в собственной внешности больше всего. Ева Мария снова приближается к зеркалу. Ее пальцы двигаются. Щеки. Шея. Кожа увядает, это правда. И правда, что она перестала себя видеть. Ева Мария кладет обе руки на бортик раковины. Не отрываясь смотрит на свое отражение. Открывает зеркальную дверцу шкафчика в ванной. Достает маленькую косметичку, когда-то белую, теперь слегка пожелтевшую. Вынимает тушь для ресниц. Пробует накраситься. Привыкнув плакать, она отвыкла от макияжа. Тушь засохла. Ева Мария сдается. Но не совсем. Проводит по губам помадой. Смотрится в зеркало. На этот раз она рассматривает не ямочку. И не нос. И не разрез глаз. И она не оценивает результат, не надувает губы, даже не улыбается. С первого раза всего не сделаешь, это невозможно. Ева Мария закрывает маленькую косметичку, когда-то белую, теперь слегка пожелтевшую. Слушает звук, с которым ползет молния. Ее ненакрашенные глаза блестят. У Евы Марии свидание с Витторио. Она порадует его тем, что сумела найти.
– «Я должна была подумать об этом раньше. Всегда надо выбирать психоаналитика своего же пола».
Ева Мария произносит две последние фразы с пафосом. Как плохая актриса, добавляет выразительности там, где и самого текста вполне достаточно. У Евы Марии пересохло во рту, оттого что она так долго читала. Помады на губах уже не видно. Ее съели слова. Ева Мария собирает отпечатанные на машинке листки. Смотрит через стол на Витторио. Ждет, как ребенок, что ее похвалят. Витторио невольно улыбается. Должно быть, это нервное.
– Алисия – отчаявшаяся женщина. Она не убийца.
– Но мне кажется, убить – это и есть предел отчаяния.
Витторио качает головой:
– Не всегда. И тем более
