правоохранительные органы, организовывать поисковые мероприятия и, проявив настойчивость, собрала необходимые для усыновления документы. Окрестила малыша Виталиком и с радостью, в меру сил и возможностей, принялась его растить и воспитывать.
Мальчик рано приобщился к чтению. Благодаря упорству мачехи, он уже в пятилетнем возрасте читал получше любого школьника начальных классов. Естественно, основными книгами были сказки, самые разные: от народных русских – до современных немецких, английских, шведских… Они переваривались в душе и голове Виталика своеобразно, создавая причудливую смесь. Главное, что и определило его взрослую сущность, он, как и положено ребёнку, верил в их правдивость. Даже когда Груня говорила, что сказки – это выдумки, хотя и поучительные, Виталик серьёзно парировал:
– Разве можно придумать того, чего не было?…
Такой вопрос ставил мачеху в тупик: не могла она толком объяснить способность людей фантазировать. А мальчик продолжал, видя замешательство матери:
– Я сам слышал, как кошки разговаривают. Даже видел Карлсона на крыше соседнего дома. Он так гудел пропеллером, что в ушах звенело.
Груня улыбалась и только разводила руками.
Когда мальчику подоспело время идти в школу, его жизнь опять перевернулась в крутом вираже: однажды мама Груня не пришла за ним в садик. Воспитательница, досидев с ребёнком дотемна, отправилась к нему домой. Груни на месте не оказалось, и огорчённая работница детского садика вручила Виталика соседке. Подошла ночь, мачеха так и не появилась, и соседка вызвала милицию. Потом были поиски… безрезультатные. Так Виталик попал в милицейский детский приёмник.
Ознакомительная беседа с молодым инспектором, симпатичной брюнеткой, Кларой Семёновной, предрешила судьбу мальчика.
– Что ты умеешь делать? – мягко спросила она.
Ребёнок поводил глазами, осмотрел комнату с решётчатым окном и серьёзно сказал:
– Я могу всё. Только не сам, с помощниками.
– Какими?
– Они меняются. Сейчас дружу с отставным солдатом Иваном. Он поможет мне варить кашу из топора… Топора у меня нет, а, вот, молоток есть в кладовке у мамы Груни. Там ещё крыса Машка живёт. Мы с ней лук чистили для картошки… толчонки.
Если бы это был не ребёнок, Клара Семёновна возмутилась бы, а так, глядя на сосредоточенное, серьёзное детское лицо, еле сдержала смех. Однако, после упоминания крысы, не удержалась и расхохоталась. А мальчик невозмутимо продолжал:
– С вороной Гертой мы собирались слетать на север за настоящим мороженым. Теперь не знаю… Мама не приходит… Наверное, Соловей-разбойник стал шалить… Забрал её в служанки…
Инспектор перестала смеяться и вдруг предложила дрожащим от волнения голосом:
– А давай ты поживёшь у меня, пока мы ни заберём у разбойника твою маму?
– А пшено у вас есть?
– А как же, – блеснула глазами незамужняя женщина.
– Топор я знаю,
