лет пятнадцати, которую эти бабы избивали и насиловали. Ну, я вступилась, – гордо рассказывала Света.
– Погоди, а откуда вообще в тюрьме пятнадцатилетняя девочка? – нахмурила я брови.
– Ее закрыли за проституцию и торговлю наркотиками. Она сама сидит на героине.
– Какой кошмар. И что?
– Ну, вот я вступилась, и они начали избивать меня. Самое страшное для меня как для врача, что мне отбили руку.
Света положила на барную стойку руку. Я увидела, что вся ее рука в отеках, а мизинец зверски изуродован, будто по нему много раз били молотком. Света продолжала:
– Я люблю свою работу больше всего на свете и не представляю, смогу ли я работать дальше, – последние слова она произнесла, чуть ли не рыдая.
– Ты делала рентген? – злобно прошипела я.
– Конечно, еще вчера. Разорваны сухожилия, неизвестно, восстановится ли палец вообще. Но если вернуться в прошлое, я бы все равно ее защитила.
– Ну конечно же, как еще.
– Я привезла ее с собой, – прошептала Света. – Эту девочку. Ее зовут Лена, – Света виновато опустила голову.
– Ты притащила с собой пятнадцатилетнюю наркоманку и проститутку из тюрьмы во Владивостоке? И где она?
– Я сняла ей квартиру.
– Ты больная? Она героиновая наркоманка. Мне очень ее жаль, но не думаю, что ей можно помочь самой. Тебе необходимо обратиться в полицию, органы опеки, какой-нибудь фонд! – закричала я.
– Таня, никто не будет этим заниматься. Ее просто запрут в психушке.
– Героиновая наркоманка, Свет. Ты думаешь, что вылечишь ее?!
– Думаю, да. Я достала ей метадон. Как заместительную терапию. Люди так выкарабкивались.
– Ты украла из больницы метадон?! Вряд ли же его продают в аптеках, – допрашивала я Свету.
– Конечно нет, я купила его через людей, которые занимаются провозом лекарств. В больницах часто нет нужных препаратов, и я часто к ним обращаюсь.
Я попросила бармена повторить мне коктейль и краем глаза увидела, как Дима, слушавший эту историю, налил мне больше алкоголя, чем обычно. Я кивнула ему и улыбнулась. Затем, отхлебнув виски, продолжила:
– Вот что ты должна сделать, Света. Ты должна подать на колонию в суд, которая допускала это. Может, надо осветить ситуацию, как-то еще повлиять, я не знаю, но нельзя же это так оставлять.
– Я уже направила документ, не волнуйся. Когда была там, – ответила Света.
– Ну, хоть что-то ты сделала разумно.
– Кстати, Таня. Мне звонил юрист, они открыли Женино завещание, он оставил мне квартиру в Новосибирске. Мне от него ничего не нужно, я продам квартиру. Она стоит где-то пять миллионов рублей. Можно я отдам эти деньги тебе?
Это предложение подняло во мне невероятную бурю возмущения. Мама с детства учила меня, что деньги достаются трудом, и, когда мне дарили деньги, аккуратно просила меня их вернуть. Она была
