Николаевич долго договаривался и всё-таки с трудом смог заполучить к себе в гимназию Евгения Николаевича в качестве преподавателя. София, хоть и знала об этом, но пару раз пыталась уговорить своего отца взять кого-нибудь другого, действительно профессионала своего дела. Когда в семейном кругу тема касалась Евгения Николаевича, София не стеснялась говорить всё, что думала о нём.
И сейчас она сидела на уроке у этой живой легенды. Мало того, что ей приходилось сидеть в этой чёртовой синей форме с кривой юбкой и бантом прям на горле, так ещё нужно было выслушивать этого престарелого павлина. Несмотря на свой непрофессионализм, Евгений Николаевич помимо того, что считал себя невероятно грамотным и гениальным мужчиной, ставил себя выше всех. Софии было смешно с его напыщенности.
– Мы с вами нечасто касаемся темы иностранных писателей, что я считаю непростительным упущением. Наш век полон известных писателей, оставивших для потомков кладезь материалов духовной пищи. Знаю, что тут не все любители читать, но есть ли у кого-нибудь иностранные авторы, которых он может для себя выделить?
Все начали отвечать и делиться своими любимыми писателями, у кого-то это был Кафка, Шекспир, у кого-то Гёте, у кого-то одна из сестёр Бронте, у Алексея же это был Оскар Уайльд, у Варвары, которая сидела рядом с Софией, оказалась Джейн Остин.
София подпирала ладонью щёку, когда Евгений Николаевич взглянул на неё, требуя ответ. И что ему ответить? У Софии не было любимых писателей, даже любимых книг. Были лишь книги, которые пришлись ей по душе и запали в сердце, и писатели, которые вызывали уважение. Но из них всех София не могла выбрать своих фаворитов.
– Ницше Фридрих.
Евгений Николаевич удивлённо вскинул брови. В его глазах смешались различные эмоции: неподдельное удивление, раздражённость и, казалось, даже злость. София в своё время была заинтересована Евгением Николаевичем и его биографией, поэтому многое о нём знала. Она всё пыталась понять, как такому второсортному писаке удалось встать на одном уровне с классиками. И в его биографии был один интересный эпизод, который сложно найти в общедоступных книгах и ради которого пришлось буквально копаться в бумажках различных библиотек.
Десять лет назад Евгений Николаевич получил рецензию об одном своём романе. Это была даже не рецензия, а комментарий, дошедший до него самого. Из него следовало, что Ницше не оценил труды Евгения Николаевича, но больше всего его вывел из себя тот факт, что его работа была удостоена лишь одним коротким предложением, которое, несмотря на прошедшее время, то и дело всплывало в его голове. Из-за нанесённого оскорбления Евгений Николаевич порицал его работы и в особенности высмеивал идею «сверхчеловека», ссылаясь на тяжёлую болезнь философа.
София знала про это и, по правде говоря, она сама не полностью разделяла философию Ницше. Но ей было так скучно на лекции у Евгения Николаевича, что она таким образом решила развеселить себя.
– Какой
