долгой и мучительной, готов собственноручно истязать, пытать, резать на тонкие полосочки и максимально растягивать его мучения и свое удовольствие.
– Угу! Представил! – Лицо подполковника стало жестким и серьезным. Кира даже дернула бровью, оценивая, кого это он представил в качестве столь ненавистной жертвы. – А кусать все равно не буду.
– Во-от! – снова протянула Кира. – Смерть позорная, унизительная, стыдная, тоже понятно. Он голый, разрубленный, выброшенный, как ненужный хлам. Но кусать – это определенные склонности.
– Вольцев задал твои вопросы патологоанатому, – Самбуров кивнул в сторону заправки. – Чай, хот-дог, туалет? Самая нормальная заправка до Анапы.
– Не-а, – отозвалась Кира.
– Патологоанатом говорит, что четкие временные рамки укусов установить невозможно. Но он склоняется к варианту, что наносили хаотичные укусы по всему телу. Куски мяса почти не выдраны, то есть кусали, но откусить целью не ставили.
– Не каннибализм, похоже, – Кира вздохнула. – Ну или еще не развитый.
Они помолчали.
– Или давай по-другому, – встрепенулась Кира, Григорий с готовностью закивал. – Некто желает Андрею Родионову долгой и мучительной смерти. Спит и видит, грезит наяву, как собственноручно истязает, пытает, режет на тонкие полосочки и максимально растягивает его мучения и свое удовольствие.
– Да-а, – подтвердил Самбуров свое внимание, уже подозревая, что дальше все пойдет по непредсказуемому сценарию.
– Изо дня в день. С мыслю о пытках и убийстве ложится спать, с этой же мыслью встает. Следит за Андреем в городе, видит, как он ведет беззаботную, на фоне того ада, в который помещен наш убийца, легкую и прекрасную жизнь, не обремененную раскаянием и муками совести. За это некто ненавидит Андрея еще сильнее. Нестерпимо, – продолжила Кира.
– Да-а! – снова повторил Григорий.
– Вся его жизнь наполнена яростью и болью. Мыслями об Андрее. Он так подробно и часто видит мучения и смерть врага, что уже не разделяет реальность и фантазию. Дальше появляются физиологические реакции – его начинает бросать в жар, в голове постоянный туман, кожные покровы становятся сухими и грубыми, появляется тремор рук, меняется мимика, нарушается биохимия мозга, у него даже могут развиться гипотиреоз и дисфункция почек. Теперь мы имеем полноценное психопатическое расстройство, манию с разнообразными синдромами или параноидную шизофрению. Вот здесь уже бредовые идеи, подоспеют и галлюцинации.
– Ого! – не удержался от восклицания Самбуров. – Вот так, значит?
– Да. И тогда укусы не такой уж странный симптом. И выдранная печень тоже очень даже вписывается.
– Тогда это долгий процесс, этот некто, сошедший с ума, в Крым приехал за Родионовым из Краснодара. Возможно, заранее запланировав там с ним расправиться, – стал рассуждать Григорий. – Тогда жук, которого Андрей собирался обезжиривать, ни при чем. Или Андрей может вообще оказаться случайной жертвой какого-нибудь психа, у которого уже есть эта…
