и цокнув копытами, девочка метнулась в одну из комнат, следом в другую, потом еще в одну. Потом она осторожно приоткрыла комнату.
Там аккуратно, словно куколке, маленькой девочке помогал одевать платьице мальчик с темными, растрепанными волосами. Он все скакал вокруг нее, цокая тонкими копытцами пятнистого, небольшого тела жеребенка с коротким хвостом.
– Давай, Марька! – мальчик все пытался просунуть ручку в маленькое отверстие платьица.
Марька же, потопав ножками о пол вскинула головку, посмотрев на брата, пролепетала:
– Смотли какое класивое.
– Вижу, вижу! – пыхтя, он присел, наконец просунув ручку сестры в рукав. – Вот! – и мальчишка указал на бордовое льняное платьице.
Отец, стоя рядом, стукнул мощным копытом тяжеловоза и кивнул, наклонился к девочке. Он взял ее на руки, выходя из комнаты
– Ну все, теперь можно гулять.
Дверь открылась и Вейн выскочила к ним.
– Гулять собираетесь?
Отец только кивнул с серьезным видом спускаясь на первый этаж.
– Кардо, погуляй с Марькой, ко мне клиенты пришли.
Вейн выскочила за ними, уперевшись в балюстраду из деревянных столбиков.
– Нет, это мы пришли! – она отошла от столбиков и сбросив тяжелые сумки с продуктами, перескочила столбы рухнув тонкими копытцами на спуск.
– Сколько раз говорил тебя этого не делать? – проворчал папа, отпуская Марьку на пол.
– Ну пап! – девочка-лань перегнулась через крепкую руку. – Не пойдешь с нами?
– Они будут убираться у дома, так и погуляют, а мне нужно кремацию оформить, – и вытащив из-под стойки блокнот, он вычеркнул Скотрейн. – Придется вести в Вуйфрам. Это дополнительные траты на перевозку.
Вейн вытянулась, привстав, упираясь копытами в стойку, стараясь увидеть имя покойника.
– А кого не стало-то? – прошептала она.
– Вейн, – мужчина отмахнулся, указав на дверь. – идите, вещи в инвентаре.
Кардо приоткрыл входную дверь для младшей сестры.
– Я думал их мама даст! – выкрикнул он.
Вейн только фыркнула, спустившись на пол. Она взмахнула рукой, проходя к двери.
– Пойдем, Кейсп, сейчас все расскажем!
Ветер шептал еле слышимые послания, поднимая синиц с веток желтеющих, пушистых, но осыпающихся лиственниц. Где-то вдалеке алыми плодами блистал на лучах боярышник. Шурша ветками и стуча листвой деревья передавали друг другу, от листьев к корням, единственную новость. Они шептали и птицы слушая разговор. Синицы слетали с веток, чирикая, унося новости глубоко в лесные рощи, в поля, к ветрам всех сторон света и трепетный шепот несся во все концы. Со взволнованным шорохом листьев, шепот кружился в бессмертном вальсе, поднимая дорожную пыль, осыпая ее песчинками золота. Ветер танцевал по длинным улицам и
