и о чем думали в момент смерти, но зато мне отлично известны причины, заставившие их покончить с жизнью. Возможно, тебе будет это интересно в твоих исследованиях о людях, сводивших счет со своей жизнью.
Никита ничего на это не ответил, так как сейчас он меньше всего думал о своих дилетантских попытках выяснить причину такого способа решения проблем некоторых людей. Почему большинство борется за жизнь, а есть и те, кто охотно с ней прощаются? Этот вопрос очень волновал молодого человека, и он хотел найти на него не просто ответ, а то, что называют объяснением. Ведь у каждого разные мотивы для подобного шага, но что их объединяет, кроме отчаяния?
Все свое свободное время Никита уделял интересующей его теме, это был его маленький ребеночек, за которым нужно не только ухаживать, но и любить, холить и лелеять. Не совсем правильное увлечение для молодого привлекательного юноши, но он не мог ничего с собой поделать. Тема лишения себя жизни его так затянула, что, казалось, пока он не закончит с ней, она не отпустит своего любимца.
Правда сейчас тема была куда важнее и интереснее. Как мальчик ждет конфету, так и Никита предвкушал начало разговора. Болезненный интерес завладел юношей.
Сидя за компьютером, он приготовил телефон с включенным диктофоном. Зачем-то положил рядом еще блокнот и ручку.
– Так вот, – тем временем начала Элиза, – начало этой истории – я бы ее назвала немыслимой, если бы речь шла не обо мне – уходит далеко в прошлое. В-общем, шел тысяча семьсот девяностый год…
– Какой? – грубо перебил Никита, потрясенный названной датой.
– Тысяча семьсот девяностый, – спокойно повторила девушка. И уже отстраненно пояснила: – Вампиры же живут вечно…
«Я вкратце опишу тот период моей жизни, что предшествовал знакомству с вампиром Лестером.
В тысяча семьсот девяностом году мне исполнилось восемнадцать лет. Я была молода и красива. С тех пор, как понимаешь, внешне я никак не изменилась. Моим домом был замок Лешуаль, который находился недалеко от Орлеана. Я жила вместе со старшим братом Оноре, он же был моим опекуном. Наши родители умерли задолго до этого от какой-то неизвестной в то время болезни. Я их и не помню совсем…
Моя жизнь была спокойной и – сейчас я это понимаю – счастливой. Мой брат и я друг в друге души не чаяли. Мы с Оноре вели уединенный образ жизни и нас это полностью устраивало. У нас был свой мир, и мы были в нем полновластными хозяевами. Моя свобода была почти ничем не ограниченна, и я делала только то, что я сама хотела. Мне повезло родиться в семье дворянина и бытовые мелочи меня не обременяли – на то были слуги.
Ездить в Париж на светские балы мне не было необходимости, так как я была уже помолвлена, а уезжать из моего маленького мирка ради общения с пустоголовыми моими ровесницами и инфантильными мужчинами я не желала. Через год должна была состояться моя свадьба с молодым американцем французского происхождения Этьеном Мак-Клелландом. Этот брак был оговорен нашими родителями задолго до нашего с ним
