в жизни другого, предпринятое с конструктивной целью. Если конструктивности и добровольности нет, это не помощь, а рабство или бессмысленные затраты сил и времени. Которые надолго вас «обесточат» и лишат ресурса.
Хочется жить
Одной женщине приснился сон; такой настоящий, что и на сон не очень похоже. Ей приснилась бабушка Земфира. Бабушки уже тридцать лет на свете не было. А самой женщине было под шестьдесят – сама уже бабушка. Только без внуков. Одинокая была эта Аля.
Одинокая да еще заболела. И лечилась, конечно. Только ей лучше не становилось – уходили силы. И вот от слабости она задремала днем и увидела бабушку. В платочке с люрексом, в плюшевом жакете, в зеленом платье. Маленькую, сухонькую, любимую.
А сама Аля тоже маленькая; пол близко. Стоит перед бабушкой и улыбается от счастья.
А бабушка Земфира говорит ласково: «Ты иди, Аля, в сад. Нарви терна и покушай. Терн поспел, а собрать некому. Иди, поешь! А тебя там ждут!»
Аля проснулась с улыбкой, потом испугалась: никак сон к смерти? Зачем бабушка приходила?
Но такое было чувство, что это очень важные слова. Очень полезные.
А терять нечего, честно говоря, сил все меньше. А терн – про него сейчас никто и не слыхивал. В детстве же у дома бабушки рос терн; как маленькие фиолетовые сливы, терпкие, твердые, много-много! Но это было так давно, что тоже кажется сном.
Аля собралась и поехала, слабая и нездоровая поехала. На автобусе до вокзала, потом на электричке. А потом пешком шла два километра. Дорогу помнила…
Золотая осень была, тепло. Последние золотые денечки. И листва уже сквозила, как желтое кружево; в просветы видно синее небо. И жить хочется. Все равно хочется жить.
Аля пришла в деревню; дома нет. Разобрали и раскатали давным-давно избушку на окраине. Все заросло бурьяном и кустарниками. Только память о бабушкином доме осталась. Нет ничего.
Аля зашла в бурьян и в кусты; а перед ней терновое деревце. И все оно усыпано фиолетовыми ягодами-плодами, аж гнется. Аля протянула руку, сорвала терн и стала есть.
А за кустами видно платок вишневый с люрексом, кусочек жилета черного плюшевого. Там стоит бабушка Земфира. Она здесь живет в невидимом земными очами доме. И сад скрыт бурьяном от любопытных глаз, как завесой.
Это Але от слабости и от усталости казалось такое. Она ела терпкие темные плоды, ела и наесться не могла, до того это была нужная ягода. Собирает и ест. А солнце клонится к закату. И тихо в заброшенной почти деревне.
И кто-то запищал у Алиных ног. Это котенок! Совсем маленький и худой, сидит и смотрит с мольбой. Дрожит от холода и голода…
Аля взяла котенка и посадила за пазуху. И пошла к дороге; домой пора! И повезло: на дороге остановилась старая машина, дешевая, но чистенькая. За рулем пожилой мужчина дорогу спрашивает.
Он Алю и подвез. Сначала до станции, а потом решил лучше до города довезти. И довез. Аля не боялась, ей было все равно.
