чтобы добыть вкусных ягод. Набрав две емкости, напоминавшие лукошко, отставили их в сторонку и стали лакомиться, забыв об опасности, а она пришла – откуда не ждали.
Четверо полуголых дикарей, с темным цветом кожи и с дубинками в руках, вышли из густого кустарника. Один из них схватил меня поперек туловища и прижал спиной к себе, закрыв рот грязной ладонью, не оставляя возможности закричать и позвать на помощь.
Двое других схватили маму, у которой от неожиданности пропал голос. Залепив ей рот куском шкуры, они распластали ее на земле, прижав руки и ноги своими телами.
Один из дикарей, гораздо крупнее остальных, сорвал с мамы шкуру и лег на нее. То же самое проделали с ней и остальные дикари, передавая меня с рук на руки. Мама уже не шевелилась, а ее глаза были широко распахнуты и, не мигая устремлены к небу.
Я, выбившись из сил, перестала сопротивляться и уже не плакала, потому что рот по-прежнему был закрыт воняющей ладошкой дикаря. Я в ожидании смотрела на нее, и не могла понять, почему она молчит и не зовет на помощь.
Самый крупный дикарь, вытащил у мамы изо рта шкуру и, запихнув ее мне в рот, перекинул через свое плечо мое маленькое тельце. Другие подхватили наши лукошки с ягодами, и пошли туда, откуда пришли.
Осознав, что мы удаляемся от поселения, я с новой силой возобновила сопротивление, и начала брыкаться. Разозлившись, дикарь, уносивший меня от родного поселения, тряхнул так, что голова дернулась, и я потеряла сознание.
Когда же я очнулась, то совсем не узнавала местность. С одной стороны были камни и камни, а с другой – незнакомый непроходимый лес с высокими деревьями, кроны которых смыкались вверху, не позволяя проникнуть солнечным лучам.
Все, что запомнилось мне, и частенько всплывало в памяти – это мои родные места. Просторные лужайки, поросшие разнотравьем и пасущиеся на них стада прирученных животных.
Несколько ночей и дней мы шли по лесу. Чтобы облегчить себе передвижение, они сплели из гибких веток клетку и, усадив в нее меня, тащили по очереди на спине. В пути, мы питались в основном ягодами, и пили воду из ручьев.
Вскоре лес кончился, и сколько хватало взгляду, тянулись горы и каменные россыпи.
Спустя еще несколько ночей мы наконец-то достигли пещеры, где и располагалась стоянка дикарей. Когда клетку опустили на пол и вытряхнули из нее меня, все племя собралось вокруг. Вот тут, я хоть и маленькая, но заметила, как сильно они отличались и от меня, и от жителей моего поселения.
Не то грязные, не то смуглые, с темными немытыми волосами на головах, со слегка раскосыми глазами. Почти все дети младше меня имели выпуклые животы, но уже тогда, я заметила, что очень отличаюсь от местных дикарей.
Моя кожа обладала молочной бледностью, но не из-за того, что получала мало солнечного света, тогда как остальные дикари были очень темными.
И если мои волосы имели огненный
